- Так вот какого ты обо мне мнения?!
- Уже нет, как видишь, - Эрин продолжала дышать, как он и сказал. Дрожь в ногах отступила, выпитая вода больше не просилась наружу. - Полегчало? Едем дальше?
Он сказал это таким деловым тоном, будто ничего необычного не случилось. Спасибо, что не стал смеяться над ней. Но вот его глаза... В ярком лунном свете Эрин уловила какую-то новое выражение. Неужели это была тревога? А он так может??
- Придётся немного изменить маршрут, - продолжил Рид. - Пойдём ближе к главному тракту. Будет ближе до Нордлина. Или до Велена, если ты наконец передумаешь.
Не может. Ей просто показалось.
- Никогда, - прошептала Эрин, взбираясь на лошадь.
Только сейчас она поняла, что они, действительно, свернули с дороги. Тропы под ногами не было, лишь ровная, невспаханная земля и высокая трава, достававшая до ног даже в седле - и так до самого горизонта. Они меняли маршрут.
А потом Рид пустил лошадь галопом, и Эрин с благодарностью рванула за ним. Дальше от этого места, что бы там ни произошло. Дальше от её слабости и страхов. Ветер засвистел в ушах, и теперь только он имел значение. И страшная картина, стоявшая перед глазами, меркла, терялась в зыбком тумане у копыт.
Но, чем тусклее становилась сама картина, тем ярче Эрин ощущала свой провал. Убежать можно от чего угодно, кроме самой себя. А она в очередной раз не справилась - это короткое путешествие давалось ей в разы сложнее, чем представлялось в воображении дома. И только здесь, зависнув между опостылевшим вчера и долгожданным завтра, она поняла, насколько спокойной была жизнь в графском замке. Жизнь, которая ни к чему её не подготовила.
Она никогда не видела мертвецов. Отец не казнил подданных, ему хватило трупов на войне, и не позволял это делать другим. Конечно, Эрин знала, что люди умирают. Что в Авелоре есть грабители, убийцы, разбойники. Болезни, войны. Но это всегда казалось таким далёким, не касающимся её, лично её жизни. Её пути, её мечты, её судьбы - всё представлялось только в радужных красках.
И, насколько она видела сейчас - совершенно не соотносилось с реальностью. Она слаба в своём незнании, в своей навязанной защищённости от мира. И это должно измениться.
Смешно, но в этот момент она снова испытала какое-то подобие благодарности к своему спутнику. Он стал ещё одной ступенью на пути к "новой Эрин". Той, которая способна проехать по Авелору, попасть в столицу, исполнить мечту. Скрываться от мира в своём коконе больше было нельзя. Дальше это становилось опасно.
Поэтому, когда Рид вновь перешёл на шаг, она нагнала его и поехала рядом. Долго собиралась с силами, он не торопил.
- Кто были эти люди?
- Сборщики податей, - не задумавшись ответил он, будто видел эту картину не единожды. Будто привык, но разве к такому привыкнешь?
- Почему... - тут Эрин запнулась и с трудом проглотила подступивший к горлу ком. - Почему у них не было рук?
- Так наказывают воров.
- Но ведь они - слуги короля. Его официальные посланники, покушение на них карается смертью. Почему..
- Потому что не все довольны королём. Потому что налоги отбирают у крестьян последний хлеб. И наступает голод, - на следующей фразе его тон стал совсем грубым, - Аристократы редко смотрят себе под ноги.
- Неправда! Мой отец...
- Твой отец - хороший правитель. Чего не скажешь о многих других, - отрезал Рид.
Оспорить было нечем - Эрин впервые слышала про голод и недовольства. И только одна мысль не давала ей покоя:
- А маги? Разве они не могут помочь?
- Маги? - Рид горько усмехнулся. - Пойти наперекор воле короля и аристократии? Давай, графиня, расскажи мне свои сказки про добрых и всемогущих магов. Чем тебя подчевали в замке?
На самом деле, тема магии была негласным табу в поместье Дорс Велен. У них был один штатный маг, вечно молчавший седой старик - он отвечал за освещение и водопровод. Ещё его звали, когда случались мелкие неурядицы вроде затопленного дождём подвала. В остальное время он подрабатывал где-то в городе или запирался в своих комнатах в крыле прислуги. И Эрин категорически воспрещалось с ним говорить.
Не дождавшись ответа, Рид угрюмо продолжил.
- У магов прав не больше, чем у твоих крестьян. Последние три сотни лет мы слуги, и не более. Договор сковал наши руки и силы, на радость королям и жрецам.