В тайнике обнаружились далеко не все мумии фараонов, и далеко не всех из них удалось - прошу прощения за полицейскую терминологию - опознать.
Лорд Баскервиль возлагал огромные надежды на Долину Царей, уверяя, что безжизненные скалы Фив скрывают еще не одну гробницу. Он даже имел смелость утверждать, что рассчитывает найти не тронутую грабителями усыпальницу. Неудача следовала за неудачей, но пыл доморощенного археолога не угасал. Раз ступив на дорогу грез, сэр Генри не свернул с нее до конца своих дней. Ради достижения мечты он фактически переселился в Египет, построив на западном берегу Нила богатейший особняк, где проводил зимы и где нашлось местечко для целой археологической экспедиции. В этот прелестный уголок он привез и новобрачную, юную красотку, которая трепетно выхаживала его, пока сэр Генри метался в горячке, по неосторожности подхватив сырой английской весной пневмонию.
Описание романтических отношений, благополучно завершившихся венчанием, в свое время обошло все центральные газеты. История и впрямь была трогательная, в духе Золушки, поскольку новоиспеченная леди Баскервиль не могла похвастать ни голубой кровью, ни хоть сколько-нибудь значительным приданым. Проще говоря, девица была бедна как церковная мышь и столь же родовита.
Мезальянс сей случился еще до начала моего "египетского периода", но имя сэра Генри было на слуху, и я о нем, разумеется, слышала. Лорда Баскервиля очно или заочно знал любой египтолог. Эмерсон отзывался о нем пренебрежительно, как, впрочем, о любом другом археологе, будь то профессионал или любитель. Сэр Генри безусловно относился ко второй категории, но нужно отдать джентльмену должное: он никогда и не пытался руководить раскопками, нанимая для этой цели специалистов.
В сентябре нынешнего года сэр Генри вновь отправился в Луксор, на этот раз в сопровождении молодой леди Баскервиль и главного археолога экспедиции мистера Алана Армадейла. Сезон предполагалось начать раскопками в центре Долины Царей, вблизи гробницы Рамзеса II. Сэр Генри считал, что под грудами камней, оставленными предыдущей экспедицией, могли скрываться замурованные входы в другие гробницы. Неутомимый джентльмен задался целью расчистить завалы и лично проверить, ничего ли не упущено. И о чудо! Уже после трех дней раскопок кирки рабочих наткнулись на первую из выдолбленных в скале ступеней.
Держу пари, вас одолевает скука, читатель! А все потому, что вы несведущи в археологии. Выдолбленные в скале ступени, если дело происходит в Долине Царей, могут означать только одно - вход в гробницу фараона!
Лестница вела в сердце скалы и вся была завалена камнями. К концу следующего дня каменную преграду расчистили, и глазам членов экспедиции открылась верхняя часть двери. (Нижнюю часть загораживал громадный валун.) В правом углу двери, на окаменевшей за века извести, красовались нетронутые печати царского некрополя! О, читатель! Вдумайтесь в последние слова, перечитайте их, прочувствуйте! Ведь нетронутые печати обещают восторг открытия. Они означают, что гробницу не посещали с того дня, когда какой-нибудь верховный жрец, завершая погребальную церемонию, торжественно запечатал вход.
Сэр Генри, как впоследствии свидетельствовали близкие, был человеком исключительно флегматичным, даже принимая в расчет его благородное британское происхождение.
- Вот так так! - только и произнес он, поглаживая клочковатую бороду. Очаровательная реакция на событие такого масштаба в археологии, не правда ли?
Остальные члены экспедиции с лихвой восполнили сдержанность шефа. Задействовали прессу, а уж газетчики расписали событие в красках.
Будучи человеком в высшей степени порядочным, сэр Генри известил о находке египетский Департамент древностей. Во второй раз по выдолбленным в скале ступеням он спускался уже в весьма представительном сопровождении здесь были не только известные археологи, но и облеченные властью египетские чиновники. Скалу спешно обнесли забором, чтобы сдержать напор толпы журналистов, приезжих зевак и туземцев в живописнейших просторных одеяниях и белых тюрбанах. Среди местного народа следует выделить одну небезызвестную личность - Мохаммеда Абд эр Расула, первооткрывателя королевских усыпальниц в Долине. Исполненный гражданского долга, этот достойный муж доложил (втайне от собственных братьев) властям об открытии, а в награду получил эдакую синекуру - тепленькое местечко в Департаменте древностей. Досужие наблюдатели отмечали выражение глубокой скорби на лице новоиспеченного чиновника и мрачные взгляды, исподтишка бросаемые на предателя менее удачливыми членами его семьи. Еще бы не горевать беднягам. В который раз чужеземцы буквально из-под носа умыкнули лакомый кусочек, способный принести приличные барыши.
Сэра Генри, даже оправившегося от пневмонии и пребывающего в добром здравии (что позже подтвердил его личный врач), трудно было назвать Геркулесом. На снимке, сделанном в тот знаменательный день, лорд Баскервиль предстает очень высоким, худосочным и узкоплечим джентльменом с младенчески пушистыми волосиками, часть которых словно бы ненароком слетела с макушки, не слишком равномерно припорошив щеки и подбородок. Кроме того, отпрыск благородного семейства был фантастически неуклюж; едва он выступил вперед и примерился зубилом к завалившей вход глыбе, как его приближенные поспешно отпрыгнули. И правильно сделали. Британский консул, не знакомый с сэром Генри близко, опрометчиво остался рядом, и первый же осколок, вылетевший из-под зубила, угодил несчастному в переносицу. Далее, как положено в таких случаях, суматоха, извинения, первая помощь. Полчаса спустя сэр Генри, теперь уже в гордом одиночестве - эпизод с консулом не прошел для зрителей даром, - вновь приблизился ко входу. В тот самый миг, когда он пристроил зубило и замахнулся молотком, за его спиной раздался заунывный низкий вой.
Толпа содрогнулась. Любому мало-мальски знакомому с египетскими традициями человеку был понятен смысл протяжных звуков: без этого завывания не обходится здесь ни одна траурная церемония. Иными словами, мусульмане так воют, только оплакивая усопших.