Глава 8
Князь Доброгор Светоносный
Мне приносят завтрак – сладкие пироги с мёдом, жареную дичь, вино из южных земель. Слуги молчаливо двигаются вокруг, поправляют складки моего одеяния, приносят тёплую воду для умывания. Я откидываюсь на резных подушках и позволяю им хлопотать.
А в голове – мысли о нём. О Зоране.
Последнем из проклятого рода Родимичей.
Мои пальцы непроизвольно сжимаются в кулаки, когда я вспоминаю его имя. Даже сейчас, когда его клан – всего лишь жалкие изгои, скитающиеся по пустошам, эта ненависть не утихает.
Родимичи.
Когда-то их боялись. Когда-то их магия была сильнее любой другой. Они могли затмить солнце, если хотели, могли вырвать силу из земли, превратить реки в кровь. Они правили, а мы – клан Светоносных – были лишь тенью при их дворе.
Но потом что-то пошло не так. Их магия стала угасать. Их дети рождались слабыми.
Их источники силы – те самые, что питали весь наш мир – начали иссякать.
И тогда мы взяли власть.
Я до сих пор помню, как мой отец, старый князь Горисвет, приказал изгнать Родимичей. Не убить – нет, это было бы слишком милостиво. Он хотел, чтобы они страдали. Чтобы они медленно умирали, теряя всё, пока их род не превратится в пыль.
И почти всё получилось.
Почти. Потому что остался он. Зоран. Последний наследник. Изгой.
Я мог бы казнить его. Мог бы приказать задушить ночью или бросить в темницу. Но я – князь Доброгор Светоносный. Я милосерден. Я справедлив.
Поэтому я подарил ему… шанс.
Отправил в Пустоши.
Туда, где уже давно нет жизни.
Я знал, что он умрёт. Без припасов, без помощи, под тенью тех самых земель, которые когда-то принадлежали его роду.
Гонцы ещё какое-то время приезжали оттуда – жалкие, оборванные люди, умоляющие о помощи. Раньше мы посылали им еду, лекарства, одежду. В обмен на их магию. Но теперь… Теперь их магия мертва.
Их источники иссякли.
Их город – гнилой труп, который даже вороны облетают стороной.
Зачем мне кормить мертвецов?
Я приказал прекратить поставки. Потом я нашёл несколько банд головорезов. Пообещал им золото, если они "очистят" пустоши от ненужного населения.
Они так и не вернулись.
Но мне всё равно.
Я хочу лишь одного – уверенности в том, что Зоран мёртв.
Что последний Родимич сгнил в этих Пустошах.
Тогда я смогу объявить народу, что проклятый род наконец пал.
И никто – никто – больше не посмеет вспоминать, что когда-то они правили здесь.
А пока…
Пока я откидываюсь на подушках, отпиваю вина и жду. Скоро гонец принесёт вести. И если он скажет, что Зорана больше нет… Я устрою праздник.
Дверь в мои покои распахнулась без предупреждения - только Велеслава осмеливалась нарушать этот запрет. Её появление всегда было подобно внезапному зимнему ветру - красиво, холодно и невыносимо.
– Доброгор, свет мой... - её голос, сладкий как мёд и острый как лезвие, разлился по покоям.
Я не удостоил её взглядом, продолжая сидеть у окна, но каждый мускул в моём теле напрягся. Княгиня Велеслава. Моя ненаглядная змея.
Её босые ступни бесшумно скользили по мраморному полу, а тяжёлые складки парчового платья шелестели, словно змеиная кожа.
– Ты всё ещё не можешь забыть его? - её пальцы, холодные как зимний ручей, легли мне на плечи. Я почувствовал, как её длинные ногти впиваются в мою кожу сквозь тонкую ткань рубахи.
Я резко вскочил, сбрасывая её прикосновение.
– О ком ты говоришь? - мой голос прозвучал резче, чем я планировал.
Она засмеялась - этот смех всегда напоминал мне звон разбитого стекла.
– О последнем Родимиче, конечно. Ты не находишь себе места с тех пор, как он стоял у нашего дома. Я видела твои руки - они дрожат даже сейчас.
Моя ладонь сама собой потянулась к эфесу меча.
– Ты переходишь границы, дорогая супруга.
Кубок с дорогим вином, подарком от южных князей, полетел в стену, разбиваясь в кроваво-красные осколки. Слуги замерли, словно мыши, почуявшие кота.
Один из них, юный паж, неосторожно сделал шаг вперёд - я схватил массивный серебряный подсвечник и швырнул ему под ноги.
– ВОН ОТСЮДА! ВСЕ!
Они бросились к выходу, спотыкаясь и толкаясь, как испуганные овцы. Велеслава же осталась неподвижной, лишь её губы искривились в улыбке, от которой кровь стыла в жилах.