Вот так оба беты устроились, став членами этой семьи. И никто не был в обиде, потому что близнецы любили своего няня не меньше, чем брата — ведь по-настоящему они узнали и того, и другого не так уж давно и почти одновременно. Омега, конечно же, навещал братишек в интернате и раньше, но не так часто, как даже ему бы хотелось — потому что работы было невпроворот, а братишки и того больше страдали. Именно поэтому Ади, не жалея себя, приложил все возможные усилия для того, чтобы поскорее забрать их под домашнее крыло. Но заранее не оповещал детей, чтобы они не начали хвастаться и не расстраивали бы других малышей, которым подобный переезд, возможно, не светил никогда. А забрал их внезапно, в одно прекрасное утро, без всяких громких проводов — по понятным причинам. И всё равно ребята высыпали к окну и смотрели братишкам вслед. Ади до сих пор помнил их взгляды, и они преследовали его во снах. Эти несчастные глаза, полные печали, искренней детской зависти и глубокого желания в один прекрасный день вот так же найти своих родителей и уехать домой.
Ади частенько плакал, вспоминая то утро. Конечно, радость от воссоединения семьи была отчасти омрачена, но дети были в том не виноваты. И всё же их лица омега запомнил навсегда, и видение раз за разом возвращалось к нему, когда он нежно обнимал своих счастливых мальчишек. Потому что такое не забывается…
А когда всё устроилось: оба брата-беты нашли себе место и применение, счастливо вздохнув, и Ади переехал к Рэю, то у молодых практически начался медовый месяц. Рэй тоже не смог дождаться до свадьбы и нацепил Ади на пальчик подаренное дьяволом кольцо, пока особо не заморачиваясь по поводу его происхождения. Омега в свою очередь тоже одел перстень альфе, и они посчитали, что вполне обвенчались. Хотя бы предварительно. И тут же ушли в такую бурную любовь, что у Ади случилась преждевременная течка, и Жану пришлось дать отпуск обоим.
И оба жениха потеряли голову напрочь. Омега-то вообще был невменяем, как впрочем и всегда в этот сложный для него период, но даже Рэй потерял бдительность, и они начисто забыли о всяких предосторожностях и предохранениях, поглотив друг друга с головой, безумствуя и практически зверея в течение нескольких дней. Под конец течки альфа был совершенно измотан, лежал практически без сознания, но при этом счастливо улыбался и ничуть не страдал. Тело его было расцарапано, плечи покусаны, но он мурлыкал от удовольствия и только сладко стонал от любви. Ади, конечно, не был настолько изранен, и пусть Рэй забыл про контрацептивы, то любимого он берег, и скорее убился бы обо что-нибудь головой, чем выместил на нём свою сексуальную ярость. Поэтому страдали в основном простыни, которые альфа разрывал с порыве страсти, спинка кровати, которую потом тоже пришлось чинить, а иной раз Рэй вообще просил себя связывать, чтобы быть более безопасным. Но тут была ещё и другая причина: его безумно возбуждала собственная беспомощность в путах, особенно когда выместить страсть было нельзя и приходилось терпеть медленные ласки, извиваясь в неистовстве. Дело доходило порой до звериного рёва, но зато оргазм потом был такой, что Рэй терял чувства и вырубался на час, а Ади падал сверху, и оба они спали как убитые.
В конце же недели до омеги, наконец, дошло, что он может и забеременеть, поэтому, вскочив в одно прекрасное утро с уже более менее просветлевшей головой, он тут же кинулся к своей сумке, выудил противозачаточные средства, которые всегда носил с собой на всякий случай (ну мало ли), помчался на кухню, налил себе воды, но… выпить их так и не смог. Руки почему-то опустились. Омега даже расплакался от беспомощности, но он никак не мог заставить себя обезопасить свой организм от этой ненужной сейчас проблемы. В итоге он бросил таблетки, пошел к Рэю в спальню и там разрыдался.
Но альфа его не слышал — он лежал, будто мёртвый, хоть и мерно дышал, но разбудить его в ближайшие часы было совершенно невозможно. Поэтому-то Ади и дал волю чувствам, причём прямо рядом с любимым: он горько рыдал у него на груди, потому что ещё раньше внушил себе, что никогда не будет иметь детей. С самого детства Ади собирался жить только ради работы, но теперь никак не мог побороть свою природную тягу осчастливить мужа наследником. Омега даже лупил себя по щекам и снова бежал на кухню, где на столе так и валялись таблетки, но снова не мог их выпить, и опять плакал.
А Рэю всё снился ангел — тот самый, который привиделся ему в комнате Люси. Он бегал в лучах рассвета, по полю среди цветов, радостный и счастливый и, кстати, был полностью обнажён, но смотрелся при этом таким целомудренным, что нагота его ничуть не смущала. Напротив, альфа наблюдал за ним с любовью, стоя за какой-то оградой — будто издалека, а ангел ему махал, улыбался, кидался в него цветами и был вне себя от радости. А потом внезапно исчез, превратившись в золотистую пыль. И больше Рэй не видел его во сне. Но он так же снился и Ади. И, конечно же, омега узнал в этом ангеле Флорентина, но не испытал по поводу его появления такой тёплой нежности, как Рэй. Омега ещё помнил выходки этого существа, поэтому сон его мало затронул. А гамма расстроился из-за этого, да так, что в последнем видении Ади запомнил его лежащим и горько рыдающим в поле красивых цветов. В этот момент омега снова проснулся и опять побежал на кухню, чтобы выпить таблетки. Но вновь ничего не вышло.
А когда уже всё улеглось, и течка закончилась, Ади не стал ничего говорить Рэю о своём возможном положении. Он хотел сохранить за собой право избавиться от плода, если вдруг так захочет. Но каждый раз, глядя в счастливые глаза альфы и целуя его нежные губы, омега понимал, что никогда на это не пойдёт. Не сможет он так коварно вонзить нож в любящее сердце, даже если Рэй не узнает об этом никогда. А если узнает?.. Даже думать об этом страшно, поэтому Ади пока молчал и просто молился день ото дня: только бы не забеременеть…
====== 61. Небесный отец ======
Но в данном случае надеяться на чудо было уже смешно — после такого-то буйства. Конечно, Ади забеременел, и первые же признаки этого неуместного недуга повергли его в панику. Он тут же записался к врачу на аборт — пока медикаментозный, и… опять не пошёл. Омега просто проклинал себя за слабость, а ещё ему было страшно, непривычно и, как ни странно, ужасно одиноко. Рэю он так и не заикнулся ни о чём, да и вёл себя с ним так, будто ничего не случилось (но каких усилий это стоило!). А рассказать было некому — не с кем поделиться, не у кого найти понимания, потому что поведай он о своих проблемах Жану, мистеру Эдварду или даже Далену — своему гувернёру, он уже представлял, какой будет реакция. Поздравления, пожелания счастья, здоровья и опека, опека, опека, причём совершенно идиотская, а Ади хотелось только одного — избавиться от этой проблемы. И ему всего-то было нужно, чтобы кто-то его поддержал. Но тут он вспомнил: ну конечно же — Даниэль! Вот кто утешит и кто правильно Ади поймёт. И омега, выбрав время и сказав Рэю, что отправляется по магазинам, быстро собрался и поехал в контору к дьяволу.
К счастью, Даниэль был на месте. Он сидел за своим столом и задумчиво смотрел в одну точку где-то на полу. А когда омега вошёл, чёрт перевел взгляд на него, но так и остался сосредоточенным.
— Ну что, радость моя? — обратился он к Ади. — Что-то стряслось?
— Да, — омега уселся на стульчик. — Случилось то, что моя жизнь катится ко всем чертям.
— О… — дьявол слегка улыбнулся. — Да как же такое случилось? — но Ади вместо ответа взял и расплакался. Тогда Даниэль подождал, пока он утешится, дал ему салфетку, чтобы тот высморкать нос, потом откинулся в своём кресле и тяжко вздохнул.
— Ну, ясно… — он с грустной улыбкой покивал сам себе. — Ты забеременел, и теперь мечтаешь только об одном — вернуть всё, как было, — дьявол произнёс эти слова вроде бы буднично, но с такой глубокой печалью, что омега присмотрелся к нему повнимательнее.