— Вот это да… — у него даже дух захватило. — Настоящие крылья. Ты ангел! Господи! — он приблизился к парню, одной рукой взял его за плечо, а другой погладил шелковистые, белые пёрышки. — Невероятно… Никогда б не подумал, что увижу такое воочию… С ума сойти!
Ангел ему улыбался.
— Теперь-то ты веришь мне? Видишь? Я сказал правду. Так что можешь не волноваться — с твоим другом всё хорошо.
И альфа обнял его — порывисто, страстно, от всей души.
— Спасибо! — он даже расцеловал парня в обе щеки. — Ты не представляешь, как я тебе благодарен. Я думал, умру тут от страха, Боже мой!
Ангел тоже обнял его.
— Это я тебе благодарен… — ответил он. — Не часто нам говорят «спасибо» за помощь да ещё так… горячо. Это какой-то прям праздник… — он посмеялся и мягко поцеловал альфу в висок. — Очень приятно — правда…
А Рэй всё обнимал его и никак не хотел отпускать. От тела ангела шла такая светлая благодать, такое приятное умиротворение окутывало душу, что дышать становилось всё легче, да и сердце уже не так болело. Просто удивительно — будто в руках возлюбленного. Рэй, наверное, и не отпускал бы его никогда, но всё же пришлось — хотя бы из чувства приличия. А ангел вновь улыбнулся ему.
— Да ничего, я не против пообниматься, — он будто услышал, о чём думал Рэй. — Давай только выйдем из этой области — тут не очень-то хорошо пахнет. Зло всегда такое вонючее, — он брезгливо огляделся по сторонам, где всё ещё было мрачно, дымно, и кругом валялись черепки. — Пойдём-ка в другое место, — и они, как по мановению волшебной палочки, вдруг оказались на светлой, летней поляне.
Кругом было зелено, свежо, приятно, росли цветы и даже бабочки порхали повсюду.
— Ух ты! — альфа опять удивился, с восхищением оглядевшись вокруг. — Вот это да! Красотища-то какая!.. — а вдоволь налюбовавшись пейзажем, он вновь повернулся к парню и, наконец, увидел его при свете.
— Эй, подожди, — Рэй присмотрелся к нему повнимательнее. — Ты что? Ты ангел Элли?! Праведный боже! Как такое возможно?!
Ангел от души рассмеялся — ну надо же! Рэй увидел его точно таким же, как Ади: известным, красивым секс-символом с удивительно эротичным телом, мягким, бархатистым голосом, чьи сладостные стоны и пронизывающий, тёплый взгляд свели с ума не одного подростка в своё время. Кстати, Рэй был одним из них — причём он почти помешался тогда от этой страсти.
И у него так же, как у Ади, были журналы с Элли — даже несколько, и все они лежали, где угодно: под кроватью, под подушкой, в тумбочке — только бы удобно было доставать и смотреть-смотреть-смотреть, не переставая. Все страницы были затисканы, Рэй кричал и плакал, когда видел своего кумира — просто умирал от чувств, а его средний брат Эмир злился и обиженно ворчал, наблюдая этот безумный экстаз. Он вообще не понимал, что может быть хорошего в омегах, пусть и в красивых, поэтому каждый вечер дулся, отворачивался к стене (их с Рэем кровати стояли тогда в одной комнате, разделяемые лишь общим одёжным шкафом) и закрывался одеялом с головой, только бы всего этого не видеть и не слышать.
Но на самом деле он жутко ревновал. Потому что единственным секс-символом для него, который, действительно, можно было любить и лелеять всем сердцем, был сам Рэй. Ещё с детства Эмир тискался к нему, и чем старше они становились, тем сильнее он привязывался к брату, который всего-то был на год младше. Эмир постоянно к нему ласкался — целовался с ним, обнимался, гладил его во всех местах, и Рэй в итоге к этому привык и уже не обращал внимания. Хотя иногда злился и отталкивал братишку, но тот сразу начинал так жалобно реветь, что приходилось идти навстречу и снова позволять ему себя трогать.
Каждое утро Рэй просыпался в своей постели, а под боком его неизменно сопел брат, который ночью перебирался к нему, мотивируя свой поступок тем, что ему просто страшно спать одному. Хотя он и правда боялся темноты, но не настолько, как показывал — это, скорее, был хороший театральный эффект, чтобы в очередной раз сломить доброе сердце брата.
Рэй терпел его присутствие, его ласки, его детские поцелуи, но чем ближе дело шло к взрослению, тем нежности становились горячей и настойчивее, и Эмир уже сам просил брата потискать его, а если тот отказывался — снова лились горькие слёзы. И Рэй вновь сдавался. В итоге у них завязался настоящий детский роман — пусть и целомудренный, и наивно милый, но всё же роман, и вот теперь, когда Рэй повзрослел и втрескался в этого синеглазого проходимца с гибким, как у проклятого змея, телом и вопил теперь по ночам от оргазмов, когда тот ему снился, Эмир так же громко рыдал в подушку, как Рэй — орал, причём настолько безутешно, что дело доходило до судорог.
Ведь Эмир был такой же чувствительный и ранимый, как брат, да они вообще были очень похожи — как внутренне, так и внешне, только у Эмира внешность была ещё более утонченной, чем у Рэя, а глаза — серые, но в таких же огромных ресницах, если не длиннее. И ещё Эмир ничуть не пекся о своей мужественности — напротив: был мягким, ласковым, лелеял свое изящное тело, чтоб не дай бог на нём не выпятила лишняя мышца, и в конце концов стал совсем походить на омегу. Рэй даже злился на него и пытался перевоспитать, но толку от этого не было никакого — Эмир только плакал, изображал полную беспомощность перед какими бы то ни было физическими нагрузками, едва не терял сознание, и брат опять сдавался и оставлял его в покое.
А потом случилось ужасное. Рэй, взбудораженный и перевозбужденный, постоянно вращающийся в компании таких же молодых альф, как он сам, и столь же ярых фанатов ангела Элли, совсем слетел с катушек. Особенно после просмотров порно-роликов, один из которых, кстати, когда-то нанёс душевную травму Ади. Но в компании таких же оголтелых и голодных альфа-волчат, как сам Рэй, где страсти били ключом, а от всеобщего возбуждения дрожали стены, эти ролики шли на ура! И их глотали с диким и жадным остервенением. Но когда молодые самцы, уже вдоволь насытившись красивыми картинками, перетрогав и перетискав друг друга, набесились в собственной стае, им стало этого мало, и у них появилась неудержимая потребность познать омег. А у Рэя так просто до бешенства доходило, и вот тогда-то он и похитил своего одноклассника и пытался изнасиловать его прямо на чердаке школы. И тогда же получил свою первую эмоциональную травму, да такую тяжкую, что после того, как его жестоко унизили и опозорили перед всем классом, ему даже лечение в психиатрической лечебнице не помогло. Вернее, отчасти помогло, конечно, ибо позволило не тронуться рассудком окончательно, но его ещё такая хрупкая, юношеская сексуальность была грубейшим образом раздавлена. Он даже эрекцию потерял, и вернулся из госпиталя практически живым трупом.
Эмир чуть с ума не сошёл, когда увидел это, и надо отдать ему должное — он-то Рэя и отогрел. Каждую ночь брат пробирался к нему в постель, ласкал и гладил его, пока тот не переставал плакать и не засыпал, а потом не выпускал из объятий до самого утра, и так длилось довольно долго — несколько месяцев. Пока Рэй, наконец, не начал приходить в себя и хоть как-то реагировать на прикосновения. Теперь он всё позволял брату, потому что ему было всё равно, но Эмир делал это уже не ради забавы, а лечил и выхаживал альфу — причём долго, терпеливо и неустанно. И только спустя около трёх месяцев у Рэя, наконец, возникла первая реакция на нежности, и то слабая. Но Эмир не сдавался и ничуть не гнушался его бессилия, искренне веря в то, что всё это временно и пройдёт, и всё-таки отласкал брата, однажды доведя его до полного чувственного экстаза, и возбудил так, что Рэй, наконец, испытал с ним свой первый после такого долгого перерыва оргазм. А позже и взял Эмира, став его первым альфой.
Причём Эмир прекрасно понимал, что ему просто повезло — если, конечно, можно так выразиться в данной ситуации — и горячо любимый брат оказался-таки в его руках и стал его любовником, но всё это было временно и, по большому счету, вообще не должно было произойти. Эмир знал это и не хотел портить Рэя, не смотря на всю свою искреннюю любовь и тягу к нему. И хотя брат теперь вздрагивал и нервно дрожал от одного только упоминания об омегах, Эмир всё-таки и здесь подлатал его психику. К тому же это доставляло немалое удовольствие и ему самому: он просто стал таскать у папули его красивое ночное белье, одевался в него, красился, прическа у него всегда была уни-секс, и в итоге из худенького альфы получался очень даже соблазнительный омежка. В конце концов Рэй оттаял и на его образе перестал бояться противоположного пола. А позже сам же Эмир и познакомил его с первым омегой — старше Рэя и очень опытным, дав тому все необходимые наставления, и отправил брата на первое свидание. И оно прошло успешно. А потом было ещё одно и ещё — в итоге Рэй ожил, оправился от стресса и полностью влился в сексуальную жизнь уже своих сверстников, практически позабыв обо всех недавних несчастьях.