«Уродство» — прозвучала явно чужая мысль в моей голове. Она точно была сказана на непонятном мне языке, но смысл её я почему-то понял сразу, будто услышал родную речь. После, ящер картинно щёлкнул пальцами и прикрывавшее часть его тело полотенце исчезло, а вместо него на существе появился тот самый халат. Оно без особой спешки подпоясалось…, а в какое-то мгновение просто появилось возле меня. Я дёрнулся желая хоть куда-то сбежать, но тяжелая, словно несколько платформ, лапа опустилась мне на плечо, удерживая от побега и походя ломая мне несколько костей — «Пошли наверх. Посмотрю на вас всех».
Я ещё пытался осмыслить прозвучавшие слова, а пространство перед моим взором смазалось словно разлитая по полотну художника серая краска, а в следующую секунду опять сложилась в единую картину…, но уже наверху, прямо под нашим многострадальным куполом, выдержавшем не одну сотню атак неугомонного ветра.
Шипя от боли в поломанном плече, я посмотрел на удерживающего меня монстра… и опять дернулся от страха, поняв что он смотрит на меня в ответ своими непонятными, круглыми и склизкими буркалами. Чувствуя отчаяние, я попытался ударить по искре разума противника своими щупами сознания и заодно сдавить его всей имеющейся у меня тиксортной энергией…, но будто бы натолкнулся на две непробиваемых стены разом. Вся моя сила не смогла даже продавить телесную оболочку этой твари, ну а щупы… просто не нашли даже намёка на искру разума в его голове. Будто стоящее передо мной существо было… даже не животным, а каким-то бессловесным деревом. Вот только насмешка и уверенность в его эмоциях говорили об обратном. У того кто насмехается над слабостью и беспомощностью своей жертвы точно должен был быть разум.
«Слабый» — прогремел его вердикт в моей голове и я мысленно попрощался со своей жизнью. Вот только этот ящер не стал меня убивать… по крайней мере сразу. Продолжая придерживать за поломанное плечо, он взмахнул своей рукой с когтями на концах пальцев и в туже секунду перед нами появились все остальные оставшиеся в раскопе шеледы. Не считая меня всего шестнадцать. И одного кажется выдернуло сюда когда его спускали в пробитый колодец на веревках. Не ожидавший такого, бедолага упал на песок и кажется сломав ногу закричал от боли и страха. Правда чудовище практически сразу заткнуло ему рот, словно отрезав своей волей любые звуки и даже наши эмоции. Я будто бы оглох и, глядя на то как полностью обездвиженные и поднятые над землёй шеледы медленно подлетают к нам, мог слышать лишь этот громкий и насмешливый голос, наполненный силой и абсолютным превосходством.
«Мёртвые обезьяны, с восприятием ментальной энергии… На этот раз эволюция точно свернула куда-то не туда. И даже если из-за меня… Насрать! ХаХаХаХаХаХаХаХаХаХаХа!» — от этого оглушительного смеха моему разуму стало больно, но я не мог не то что закричать, но даже посмотреть в сторону, на своего пленителя. Который, видимо устав нас рассматривать, решил вынести свой окончательный приговор.
«Не поняв что вам тут не рады, вы всё равно продолжили копаться в земле и посмели разбудить меня. Я надеялся что наглых крыс остановит стена из чёрного керамита, но ошибся в своих предположениях. Поэтому, зато что смогли меня удивить и за похвальное упорство… я убью вас быстро и почти без боли» — обещание монстра несильно отстало от дела. Не в силах отвернуться и перестать смотреть, я с ужасом увидел как тела товарищей начинают быстро растягиваться и рваться в суставах. Секунда-другая и вот все копатели превратились в кучки безжизненных, беззвучно осыпавшихся костей. Нетронутым остался лишь Пашут… но, увы, совсем ненадолго. Будто бы намеренно издеваясь надо мной, ящер вытянул свою руку и с его когтистого пальца тут же сорвался едва-едва видимый сгусток непонятной энергии. Он медленно подлетел к моему напарнику и впитался в его тело. А в следующий миг парня разорвало будто взрывом и несколько осколков долетело даже до меня. Я яростно дернулся и попытался ударить это мерзкое чудовище, но не смог сдвинуться даже на миллиметр. Мне оставалось лишь в отчаянии смотреть на рассыпанные по утоптанной земле кости своих друзей и хороших знакомых, при этом слушая грохочущий в голове смех непонятного и истово ненавидимого существа.