Подобрав челюсть с пола, я с изумлением посмотрела на мою будущую почти «дочку», мысленно пытаясь переварить в своем закипевшем мозгу всю эту местную «Рабыню Изауру». Они что, сюжет оттуда позаимствовали? Или лично участвовали в написании сценария?..
В это время Александр отбился от атаки поклонниц, сел на высокий барный стул, уверенно взяв в руки гитару. Как только его пальцы нежно коснулись струн, вокруг стало безумно тихо. Он посмотрел в нашу с Настей сторону. Не смотря на отсутствие ударников, я тут же узнала эту мелодию даже в акустической версии и невольно вздрогнула.
Осколок веры в сердце я храню,
Но сил на эту веру не осталось.
Я ветер пересохшим ртом ловлю,
И он ко мне испытывает жалость.
Я старый от погонь уставший волк.
И лапы часто сводит мне от боли.
Я тот кто не находит в жизни толк,
Когда она кончается в неволе…
- А что было потом? – шепотом спросила я, едва совладав с собой – слова песни я знала, так что не особо в них вслушивалась, просто наслаждаясь великолепным голосом исполнителя, который подобно цунами ворвался в мою душу, срывая с сердца черные путы Макса...
- Они были почти счастливы. Почти, потому что Алекс не любил мою мать. Мы так и жили как друзья – Ника ухаживала за Алексом, Алекс обеспечивал семью и занимался моим образованием. Но, все это время он думал о той, которая предназначена ему судьбой, которую он никогда не видел и никак не мог найти. Он думал, что справится, что сможет жить с моей матерью, но не смог. Однажды, бросив нас на попечение Виктора, он уехал из страны. Мне было двадцать два. Именно тогда, зимой, к нам пришел Макс. – Ее глаза затуманились воспоминаниями. Она замолчала, а я, не смея ее перебивать, снова прислушивалась к словам песни:
…Огненный лес. Вой до небес.
Плачет душа моя.
Снова пою песню свою,
но песню прощальную.
Не торопись, не ошибись, необратимая
Злая судьба звериная.
Как трудно и как просто быть собой,
Когда вокруг всё так не постоянно.
Порою близким кажется чужой,
А близкий - чужаком, и это странно…
– Я помню этот день – было холодно, за окном гуляла метель, небо было темным и таким тяжелым, что, казалось, готово было упасть на землю. – Продолжила свой рассказ Настя, обхватив себя руками, словно замерзла. - Макс вошел в дом и отряхнулся от снега. В его глазах я увидела смерть. Ника послала меня к Виктору, но я, выйдя за дверь, остановилась и стала слушать. Макс орал на нее, что ей следовало сразу покончить с собой, или убить меня – тогда, возможно, он сохранил бы ей жизнь. Он убивал ее очень долго и очень мучительно, он издевался над ней, спрашивая, где же Алекс, которого она так любит? Почему он не придет и не спасет ее? Я не смогла этого выдержать и убежала к Виктору, рассказав ему обо всем, что видела и слышала. Но он не поверил мне. А, когда мы пришли в комнату Макса – он уже был там. Наутро нашли следы крови и изуродованный труп Ники. Не смотря на отношение Виктора ко мне, доказательств вины Макса было ничтожно мало – только мои слова, слова незаконнорожденного ребенка. Но, самое главное – Виктор не смог найти ничего об этом дне в памяти Макса, словно тот и впрямь весь день проспал у себя в комнате. Когда приехал Алекс, доказывать что-либо было уже поздно. Он винил в произошедшем только себя. Но, я уверена, Макс обязательно нашел бы другой, более изящный, способ убийства, если бы Алекс остался дома. В конце концов, Алекс вызвал Макса на поединок, чтобы отстоять мою невиновность – ведь подозрения суда пали на меня. Он победил, но его рука не поднялась, чтобы убить родного брата. За это он и поплатился – только года четыре назад удосужился свести с лица уродливый шрам, оставленный кинжалом из зачарованного серебра. Да и то, только из-за того, что какую-то там девушку напугал. Именно тогда он и отказался от права наследования, сказав, что ему не нужен трон стаи, в которой убийцы остаются безнаказанными…
А Александр, тем временем, уже заканчивал петь: