- Проваливай отсюда! – послышался рык оборотня.
- Извините,… я не хотела… испортить вам вечер… – едва сдерживая слезы, прошептала я, в очередной раз, пытаясь подняться с пола, но опора предательски уходила из-под ног…
Ответа не последовало – вместо этого Александр выпихивал за дверь испуганную девушку, которая так и не успела одеться. Завернутая в одеяло и с охапкой одежды в руках она пыталась возражать, но Александр выпроводил ее парой увесистых и не совсем печатных слов. Зато справедливых, судя по тому, что она вслух обсуждала то, что пойдет и залезет в постель к какому-то Амуру…
Когда дверь за девушкой наконец-то закрылась, рука возможного будущего повелителя стаи опустилась на мое плечо. Хотя, мне было не до подобных мыслей, я невольно обратила внимание на то, что из одежды на нем была только тонкая простыня, наспех обернутая вокруг бедер и лишь подчеркивающая все изгибы мощного и мужественного телосложения. И это заставляло мои мысли витать там, где им быть совсем не положено.
- Извините, что… испортила вам вечер… – снова принялась извиняться я, стараясь не поднимать взгляд на его идеальное тело. – Я не хотела помешать вам и вашей… девушке…
- С чего ты взяла, что эта шлюха моя девушка? – презрительным тоном задал он риторический вопрос и сменил тему разговора. – А я смотрю, ты поняла, с кем связалась? – в его взгляде больше не было неприязни, только сочувствие.
Я только кивнула головой и из глаз с новой силой потекли слезы.
- Значит ты все же жертва… – в его взгляде на миг отразилось облегчение, и он задумчиво посмотрел на кулон. – А это…?
- Виктор… – перебила я его.
- Ясно. Что ж, в любом случае лучше сейчас, чем после свадьбы. Для начала, давай я отведу тебя в твою комнату – не думаю, что тебе и дальше стоит оставаться со мной наедине, да еще когда я в таком виде.
Александр отыскал на полу свои джинсы, быстро натянул их, отвернувшись от меня и не снимая при этом с бедер простыни. Затем, словно пушинку, он подхватил меня на руки, бережно прижимая к голому торсу, и отнес в мою комнату, усадив на кровать. Он присел на пол передо мной, взял мое лицо в свои теплые ладони.
– Никто не вправе заставить тебя выйти за него замуж, если ты этого не хочешь. – От его рук повеяло теплом, и боль тут же утихла, сменившись мягким покалыванием. – До завтра тебе лучше никуда не выходить отсюда – у тебя будет трудный день. Макс, скорее всего, будет немного не в себе первое время, но он отходчив. Думаю, со временем все наладится. А сейчас попытайся успокоиться и немного поспать. Утро вечера мудренее, как бы ни банально это звучало.
Он встал, взял с прикроватной тумбочки ключ, вставил его в замочную скважину и вышел за дверь. Как только дверь захлопнулась, ключ сам повернулся в скважине, закрывая замок, а в коридоре послышались легкие удаляющиеся шаги босых ног…
Я долго ворочалась в кровати, прокручивая в голове его слова, и не могла заснуть. Он верил в то, что могу отказать Максу! Что никто не сможет заставить меня выйти за него замуж, а он побесится и оставит меня в покое. Но, стоило мне только вспомнить его угрозу, я понимала – если я откажусь, он сделает то, что обещал. Выходит, Макс знал, что я могу отказать ему в последний момент, а потому решил подстраховаться. Конечно, я могу все рассказать Виктору, но где гарантия, что он поверит мне? Ведь Максу, судя по словам Насти, однажды удалось провести своего отца…
Несколько раз я вставала, проверяла замок, выглядывала в коридор, потом и вовсе вытащила из двери ключ, боясь что Макс точно так же откроет дверь, как Александр только что ее закрыл, затем снова легла спать. Потом я опять вставала, открывала окно, когда становилось душно, но вскоре закрывала его, боясь, будто Макс залезет в мою комнату через окно. Конечно, я понимала, что ни дверь, ни окно не станут для него помехой, если он действительно захочет войти, но все же, мне было гораздо спокойнее, когда они были закрыты. Когда я, наконец, заснула, мне снова приснился сон. На этот раз всадник догнал зверя, приобретшего очертания Макса. Они начали биться, но конца битвы я так и не увидела. Только кровь, капающую в туман, и боль в глазах любимого, которого, как мне казалось, я никогда не увижу наяву.