В процессе уборки я умудрилась разбить стеклянную пирамидку, стоявшую на столе – случайно задела рукой – а когда я попыталась перехватить ее в воздухе, то случайно задела кипу бумаг, которые сложила на краю стола. В довершении всех моих бед следом свалилась чернильница. Если осколки и чернила, которые чудом не попали на ковер, я смогла быстро убрать, то с бумагами пришлось куда уж хуже – страницы не были пронумерованы, поэтому сложить их в том же порядке стало просто невозможно, да и бумаги кое-где оказались заляпаны чернилами. В итоге я решила сделать вид, что так оно и было, запихав бумаги в нижний ящик стола. Кажется, слов благодарности мне от него услышать все же не придется – ну, это в лучшем случае. В итоге, когда я вытерла со стола пыль, грязь, хлебные крошки и круги от чашки, на нем осталась только злосчастная чернильница (уже почти пустая), органайзер, подставка для перьевой ручки и лампа. С чувством выполненного долга (и с успокоившимися наконец-то нервами), я принялась за изучение врученной мне книги.
Уже через десять минут мне это занятие надоело – все сводилось к тому, что в стае процветает жесткая иерархия и патриархат, что делает женщину практически рабыней своего мужа. Подумав о том, что отныне принадлежу Александру, я невольно вздрогнула. Если уже сейчас он распоряжается мной так, как хочет, то, что же будет если мы поженимся, как того желает Виктор? Вновь отогнав дурные мысли, я вспомнила слова Насти – никто не сможет выдать меня замуж против моей воли. Никто. А в голове само собой всплыло упоминание о свадебном ритуале и я тут же начала искать его по оглавлению. Когда я открыла нужную страницу и принялась читать, глаза у меня вылезли на лоб – оказывается, в стае, как и у людей, существует два типа браков – по расчету и по любви. В первом случае, как у нас с Максом – оборотни просто меняются кольцами. Только, в отличие от людей, у Волков кольцо – это символ принадлежности, которым мужчина «помечает» свою «собственность». Причем снять кольцо может только сам «владелец», ну или оно само спадет, когда «владелец» умрет. Но, был еще один вариант – кольцо спадет, если невеста изменит своему жениху до свадьбы.
То же самое происходило и при помолвке. Во втором случае также возможны два варианта: первый – если любит только мужчина и второй – если оба молодожена любят друг друга (м-да, получается, если девушка безответно влюблена, то ее чувства не в счет…). В первом варианте ритуальным кинжалом протыкает свое сердце только жених, а во втором – и жених и невеста. Как оказалось, этот ритуал призван не только символизировать предложение руки и сердца, но, и имеет связь с законами обычных волков – одна пара на всю жизнь – проколоть сердце во второй раз не даст магия кинжалов (и она же не даст умереть от раны во время ритуала). Брак по расчету может быть расторгнут, а вот брак по любви, скрепленный магическим ритуалом на крови, – это навечно. После ритуала оборотень считается неспособным полюбить кого-то, кроме своего супруга (супруги). То есть, следуя этому ритуалу, вонзая в свое сердце клинок, оборотень отдает себя всего своей второй половинке, а она делает то же самое в ответ. Хотя, повторюсь, девушке это делать в любом случае не обязательно. А вот если в брак по любви вступить не любя, то молодожена ждет неминуемая смерть от раны, нанесенной кинжалом. И еще немаловажный факт – все браки по любви могут заключаться только в полнолуние – следствие какого-то там древнего суеверия (или условия, необходимого с магической точки зрения – здесь книга однозначного ответа не дает).
В общем, мне предстоит та еще свадебка! Особенно, если учесть тот факт, что повелитель и его первый наследник могут вступать в брак только по любви – в противном случае их жены и дети не имеют права на власть. Как Настя. Это своего рода защита от властолюбивых дамочек, которые жаждут власти любой ценой…
Как только я дочитала эту главу, то тут же захлопнула книгу и отправилась спать, решив, что этого на сегодня более чем хватит.
[1] Канцлер Ги
Глава 11
Поезд как призрак растает,
Мне бы уснуть и забыться во сне.
В тамбуре кто-то стреляет,
Сердце мое, словно поезд в огне…
Сергей Маврин
Александр вернулся на следующий день, после обеда. Я как раз была в комнате для гостей, когда он зашел в свой кабинет. Сначала у него пропал дар речи, он стоял, то открывая, то, снова закрывая рот, кулаки его сжались, глаза потемнели, а зрачки начали нехорошо светиться алым. Все это время я стояла сбоку от него, боясь даже пошевелиться лишний раз – он явно неспроста так разозлился.