- Мы скоро увидимся…
Потом мы – мои родители, брат и я – сидели на кухне, пили чай и делились впечатлениями. За мамиными рассказами о даче и о том, какие цветы она там посадила, время летело незаметно, разговор казался непринужденным. Но только казался. Все они старательно избегали одну и ту же тему – оборотни. И от этого на тесной кухне царила напряженная атмосфера. Во время затянувшейся паузы мама вдруг сказала:
- А знаешь, мне понравился твой молодой человек – он такой обаятельный, общительный, умный и…
- Мама! Он мне не молодой человек! – хотя я и знала, что Алекс рассказал им абсолютно все, я все же не смогла удержаться от этого. Все же я сильно привыкла к тому, что постоянно скрывала от родителей всех своих кавалеров.
- Ну, да… – грустно протянул брат, с горечью и осуждением смотря мне в глаза. – Он тебе муж, а не МЧ[1]…
Я почувствовала, как моя звериная сущность выходит из-под контроля. Обычно такое состояние мне приходилось вызывать во время занятий с Максом, чтобы перекинуться (кстати, сменить ипостась у меня в последнее время и вовсе не получалось, как бы я ни старалась). Я стала четко видеть каждую крошку на столе, каждую морщинку, каждый волосок на лицах тех, кого люблю. А затем, я увидела страх на их лицах. Мама непроизвольно отпрянула от меня так же, как я обычно делала при появлении Алекса. Ей, да и всем остальным тоже, никогда раньше не приходилось видеть того, как мои глаза меняют цвет с привычного карего на янтарный и начинают отсвечивать оранжево-алым. Герда жалобно заскулила и спряталась под стол, отползая подальше от меня и прячась за мамины ноги.
Огромным усилием воли, заставив себя успокоиться, я встала из-за стола и, пожелав всем спокойной ночи, ушла спать. Виктор был прав. Ничто уже не будет так, как раньше. Как бы сильно они не любили меня.
[1] Сокращенно от молодой человек
Глава 16
Свобода для байкера — самая большая ценность. А ее пределы каждый для себя устанавливает сам.
Глафира. Дежурная по рубрике.
Москва, август-сентябрь 2009 года
Три недели дома прошли как во сне. В кошмарном сне. Знаете, как иногда бывает – вы спите и видите знакомое, дорогое сердцу место, оно как две капли воды похоже на реальность, но что-то в нем неуловимо отличается и именно эти мелочи, по непонятным причинам, приводят вас в ужас. То же самое происходило и со мной – день за днем, все невыносимо долгие три недели.
Каждое утро, ровно в восемь, мама приходила в нашу с братом комнату и говорила мне, что уходит на работу, а не будила меня криком из соседней комнаты, как было раньше. Потом она просила меня сделать что-то по хозяйству, но больше не заставляла. Она больше никогда не ругала меня за то, что я весь день сидела дома и ничего не делала. Брат больше не стремился делиться со мной всеми свежими новостями и приколами с работы, хотя пару раз заводил разговор на тему «каково это – быть оборотнем?», на что я честно отвечала, что сама еще не поняла. А папа больше не просил меня померить ему давление, да и вообще старался не просить ни о чем и лишний раз не заговаривать со мной. Иногда мне казалось, что и мама, и папа, и даже брат посматривают на меня с плохо скрываемой опаской. Они боялись меня, боялись того, чем, вернее кем, я стала. Боялись так же, как я боялась Алекса. Наверное, поэтому я начала понимать его чувства ко мне, то, как он себя ведет, почему вернул меня домой. Я вспоминала бал, вспоминала, как мы с ним сидели в беседке, нашу свадьбу и утро после нее – мне не хватало Алекса и моих новых друзей, не хватало внимания и общения.
Каждый новый день был удивительно похож на предыдущий. С понедельника по пятницу, с восьми утра до шести вечера никого не было дома. В это время я просто ничего не делала. На меня напала не поддающаяся объяснению апатия – мне было все равно, что делать, потому что абсолютно ничего не хотелось – ни работать, ни отдыхать. Я просто убивала время, сидя в Интернете – по несколько раз в день заходила на свою страничку Вконтакте, начала играть в какую-то нудную он-лайн игру, заходила на почту (опять ничего, кроме спама), смотрела фильмы. Но все это быстро надоедало, а больше занять себя было нечем – вышивание крестиком, набор для которого подарила мне мама, я забросила; книги читать уже давно надоело, да и ничего интересного я найти не могла; просто слушать музыку, лежа на диване и глядя в потолок, я тоже не могла; гулять, кроме как с собакой, было не с кем. Поэтому я старалась просыпаться как можно позже – после того, как мама уходила на работу, я снова ложилась в кровать, валяясь без сна до одиннадцати, а то и до часу дня – так день становился немного короче. Все чаще я стала брать в руки телефон – я пролистывала туда-обратно все записную книжку, но всякий раз останавливалась на записи «Алекс» – четвертой в списке, но, так и не решалась нажать на кнопку вызова. Когда мы с ним подъехали к моему дому и перед тем, как он проводил меня, Алекс попросил у меня телефон и забил в мою записную книжку свой номер, сказав, чтобы я звонила, если мне что-то понадобится. А мне было не с кем общаться, оборотням, судя по всему, запретили связываться со мной, а сама я навязываться не люблю. Да и не знала я, что скажу им. Поэтому я искала себе новых друзей в Интернете. Раньше, я бы обрадовалась неожиданно большому количеству поклонников, страстно желающих продолжить общение со мной в реальности. Раньше. А сейчас я так придирчиво отбирала их, что могла свободно общаться только с одним парнем, который постепенно стал моим лучшим другом, с которым я могла говорить обо всем на свете. Обо всем, кроме оборотней.