В покоях никого не было кроме него, но он увидел кивок Каллена так ясно, как будто он находился перед ним. Ожидающий. И опасный.
«Ирвинг плеснул водой и Самайя резко отскочила в сторону, ярко-рыжие волосы плеснулись во все стороны, как настоящий огонь. Шапочка служительницы осталась лежать на берегу, а подол длинного платья юная бунтарка подоткнула повыше, чтобы не намочить в реке. Или для того, чтобы каждый мог увидеть точеные щиколотки. Увидев на правой ноге несколько ярких полос он нахмурился.
— Она опять порола тебя розгами?! Как она смеет, ты же из благородного рода.
Девушка глянула на его сдвинувшиеся брови и звонко рассмеялась.
— Вот теперь ты и впрямь похож на Мрака. Фу, зачем ты выбрал себе такое неприятное имя для посвящения? Ты же мог оставить свое…
Но он не дал себя отвлечь.
— Хочешь я поговорю с отцом и ее приструнят?
Самайя вздохнула.
— Тоже розог хочешь? За общение с ученицей храмовых жриц.
— Но неужели это как-то нельзя остановить?
Аластеир, да-да, когда-то у него было это имя, у королей ведь, как и у простых смертных оно тоже есть с рождения, вздохнул. Ирвинг при всем своем вспыльчивом нраве был ребенком. Мог вспылить, наговорить, а потом думать, что с этим делать. А вот Каллен ребенком не был. Даже тогда. И как же он сразу не сообразил, что все не случайно?! Когда жрица, поднявшая руку на Самайю на следующий же день упала с лошади и месяц провалялась в постели. А вот девчонка решила использовать новые возможности свои воздыхателя по полной. Даже не зная с кем играет. Ей никогда не было свойственно задумываться о последствиях своих поступков.
Самайя вырвала руку.
— Мне больно, пусти, а не то…
— Что «не то»…? Натравишь на меня своего звереныша?
Девушка насупилась и отступила, но в каменном коридоре храма особенно не разбежишься. Стена за спиной заставила ее остановиться, но она продолжала дерзко смотреть ему прямо в глаза.
— Не понимаю о чем ты? Я никого ни о чем не просила…
— Конечно не просила… да и зачем? Каллен сам для тебя все сделает. Только намекни.
— Он, между прочим, твой друг.
— И только поэтому он еще не в руках жрецов. Но твои игры зашли слишком далеко.
— Она не должна была меня бить. — мотнула головой рыжеволосая упрямица.
— А ты не должна была вынуждать ее к этому. Даже то, что ты вышла из храма без разрешения уже повод для наказания. Ты общаешься с мужчинами, выглядишь неподобающе… дальше говорить?
Самайя скривила губы.
— Какой ты скучный… — не договорив, обогнула его и скользнула по коридору.
Фраза, брошенная вдогонку ,заставила ее на миг замедлить шаг:
— И оставь Ирвинга в покое.
Пожала плечиком…
— Это еще почему? С ним мне весело.
— Я не буду больше повторять.
Даже в полуобороте тонкой шеи сквозила издевка, как и в ее голосе:
— А ты забери его… если сможешь.
Девчонка была слишком уверена в своих чарах. А вот он еще сдерживался, сомневался.
И опоздал.
В следующий раз они встретились при весьма сомнительных обстоятельствах. Хотя что это он? Обстоятельства были весьма и весьма прозрачными и недвусмысленными.
У них с Ирвингом не было тайн друг от друга поэтому в тот день он вошел в его покои, не смущаясь и не ожидая увидеть там еще одну гостью.
Ее.
Ирвинга в комнате не было, вероятно он был в ванне или просто вышел. А вот Самайя сидела у зеркала и расчесывала свои длиннющие локоны, которые стекали вниз по спине, блестя в предрассветных лучах, как огненная река. Она спокойно подняла на него глаза и казалось даже чуть зевнула в ожидании нравоучений. А вот у него в горле пересохло. Он смотрел только на ее шею. Широкий ворот мужской сорочки открывал не только стройную шейку и тонкие ключицы маленькой мерзавки, но и кулон на золотой цепочке. Камень темно-зеленый с мшистыми и серыми вкраплениями без огранки и оправы. Но он и не нуждался в ней.
Самайя скосила взгляд вниз.
— Нравится? Он симпатичный.
— Откуда он у тебя? — горло еще оставалось стянутым, а потому голос получился каркающим.
— Каллен подарил. Не знаю откуда он у него.
— Дура!!! — Он стащил ее со стула и прижал к стене, жалобно звякнуло стекло зеркала, когда девушка взмахнула рукой и зацепила его, пытаясь вырваться.
В ее глазах впервые появилось что-то похожее на страх.
— Отпусти меня!