Но ему было плевать на ее всхлипывания.
— Знаешь, что это за камень?! Он объявил тебя парой, а ты приняла его!
— Но я будущая жрица!
Еле сдержался, чтобы не отшвырнуть ее в сторону. Закостеневшие от ярости пальцы с трудом разжались.
— Об этом надо было думать раньше. До того, как приняла камень. Муканы не отказываются от своей избранницы. И храмовые стены — не препятствие для них.
Побледневшее лицо Самайии вызвало слабую тень удовлетворения. Странно, что он еще способен испытывать это чувство посреди надвигавшегося хаоса, но да, он был рад, что теперь до нее стало доходить, что она натворила.
— М-м-мук… ан?!!!
— А ты думала он простой оборотень? — злобно ухмыльнулся. — сопливый мальчишка, даже не посвященный в маги, смог напасть на жрицу со стражей и уцелеть при этом? Нет, милая, такое не под силу и мне, хоть я считаюсь одним из лучших воинов.
Сейчас ему больше всего на свете хотелось убить ее. Если бы это могло хоть, что-то исправить. Хотя…
Аластеир снова протянул к ней руку, но девушка шарахнулась в сторону. С трудом сглотнув вязкую слюну, маг постарался, чтобы его голос звучал, если не спокойно, то хотя бы не угрожающе.
— Где Ирвинг?
Самайя смотрела настороженно, но все же ответила:
— Он ушел по поручению отца.
Значит шанс на спасение все же есть. Осталось только правильно его использовать.
Тогда на чашу весов легло не только их будущее. Судьба всего народа. Маги всегда враждовали с людьми и только их силы помогали им пока одерживать верх. Не хватало всего лишь маленького толчка, чтобы это равновесие было нарушено. Отказ от благословения предков, хранивший их до сих пор мог стать фатальным. Но он должен был попытаться! Казалось бы чего проще? Уничтожить того, кто спал столько лет рядом с ним на плаще в походах, и на мягких ложах в замках. Да только все было не так просто. Сделать это могли только храмовые жрецы священным огнем, а если признаться им, то убьют их всех четверых. Суд храма жесток. Они не разбираются, кто прав, а кто нет. А на судилище всплывет и еще одна его тайна. Он был не просто бастардом королевской семьи. Его мать была человеком. Дочерью правителя людей. Он до сих пор помнил тот дождливый день, когда мать отдавала его отцу. Потому что у него проснулся дар. Он плакал и просил не отдавать его чужому человеку, высокому мрачному мужчине в черном плаще. Тогда он едва не возненавидел ее за это и только став старше понял, что ее решение было мудрым. Таких, как он, у людей звали колдунами и сжигали на кострах. И незамужняя принцесса не смогла бы защитить свое дитя. В самом лучшем случае его отдали бы монахам и заставили всю жизнь отмаливать грех, что он непохож на них. Или убили бы. Здесь его судьба была не то, чтобы лучше, но у него был шанс. Как сразу объяснил ему отец. Этот секрет тщательно оберегали, но от храмовых служителей не укроется ничего.
Где-то в глубине души он всегда подозревал, что придется выбирать между людьми и магами. И вот этот день пришел. Да, сказать что он был бескорыстен от начала до конца было нельзя. Наедине с собой Аластеир был честен: ему никогда было не получить власть честным путем. Скорее всего совет заставил бы выбрать наследником Ирвинга. Хоть он и был лишь дальней ветвью королевской семьи. Но чистота крови давала ему неоспоримое право.
Которого не было у него.
6 глава
Самайя до последнего не понимала, что он хочет сделать. А поскольку было уверена, что он не рискнет признаться жрецам в ее грехопадении, то была относительно спокойна. И только оказавшись в главном зале храма у алтаря поняла, что задумал молодой маг.
— Ты с ума сошел?! — девушка дернулась , но он удержал ее за локти. — Ты не сможешь это сделать.
Тряхнул.
— Заткнись! Если бы ты не втянула в это Ирвинга мне не пришлось бы это делать.
— Да кто об этом знает. Пусти меня, сумасшедший!
Аластеир брезгливо оттолкнул ее и Самайя отползла в сторону, злобно глядя на него. Но далеко уйти он ей не дал. Больно схватил за подбородок.
— Пустить говоришь? «Да кто об этом знает?» — передразнил ее. — Хочешь сказать, что мукан так просто отступится от тебя? Или может Ирвинг забудет о своей первой неземной любви? А как только они начнут драться все выплывет наружу. И тогда мы все заплатим за это.
Дернула головой, но вырваться не получилось.
— И ты хочешь убить меня, чтобы все скрыть?
Наклонился и шепнул прямо в широко раскрытые от страха глаза.
— Восстанавливаю справедливость, заплатит должен тот, кто это все начал.
Больше он ее не слушал. Рот правда пришлось завязать. От ее ругательств и визга уши чуть не заложило. Видел бы ее сейчас кто-нибудь из служителей. Милая девочка превратилась в торговку рыбой.