Теперь она могла лишь протестующе мычать. И пусть старается. Силы потеряет - поспокойней будет. Он впервые оказался в храме не на служении. И только сейчас заметил насколько он огромен. Грубо обработанные камни стен дышали временем . Высокие колонны, подпиравшие потолок, казалось уплывали прямо в никуда. Такое ощущение было из-за полумрака, сейчас в храме не горели факелы и свечи и потому тени скрывали углы и потолок. И хотя здесь стояла тишина почему-то казалось, что они здесь не одни. Как будто чьи-то бесстрастные глаза смотрели с легким любопытством на наглеца, осмелившегося прийти к алтарю. Говорят когда-то любой из магов мог просить у источника милости. Но позже эту привилегию захватили храмовые жрецы. Только они знали, как правильно творить ритуалы и получать ответ от огня. Аластеир в детстве мечтал попробовать и узнать так ли это, или это выдумки служителей, чтобы не лишиться власти. И вот теперь выпал шанс попробовать. Ладони слегка намокли от волнения. Одни из слухов, подогреваемым самими жрецами было, что если неумеха обратится к источнику тот отнимет его разум.
Хотя наверно он и впрямь сумасшедший, коль решился на это.
Наконец Самайя сообразила чего он хочет, ее глаза расширились от ужаса. Вызвать священный огонь, используя силы служительницы храма. пришлось дать пару оплеух, девчонка вырывалась и даже пару раз ухитрилась оцарапать его. Рот тоже пришлось завязать и теперь она могла лишь протестующе мычать, пока он привязывал ее к алтарю. Древний грубый камень был равнодушно-холодным. Только драгоценные камни, обрамлявшие его по краям на миг словно вспыхнули погасли словно, когда теплая женская кожа коснулась их. или это ему только показалось?
На миг с горькой иронией мелькнула мысль с оттенком вины, что судя по тому, что по краям алтаря были цепи, ни одна жертва не оказывалась на нем добровольно. А ведь человеческие жертвы были запрещены в их землях…
Но эти гладкие звенья, темные, словно отполированные, красноречиво говорили об обратном.
Мотнув головой, словно стряхивая с себя ненужные образы. Он не будет об этом думать! Это его не касается. Сейчас гораздо важнее остановить Каллена.
Или он обрушит небо на их земли.
В настоящем времени
Король резко бросив кочергу, встал. Сейчас он ясно понял какую ошибку допустил тогда.
Самонадеянный мальчишка.
Но он не хотел ее убивать!!!
Для заклинания вызова священного огня его сил было маловато, а Самайя отказалась ему помогать. Заклинание было рассчитано минимум на двух магов. Но остановиться он уже не мог. И тогда в голову пришла шальная идея. Существовал ведь и еще один способ подтвердить участие в ритуале.
Кровь.
Она в магии значит гораздо больше , чем слова. И связь, которую она дает намного крепче.
Но он плохо знал древние законы и это подвело его. Жрецы хорошо хранили тайны, оберегая свою власть.
Магией крови владели муканы. И это то, что давало им силы, как и им магия земли, подкрепленная огнем. Именно поэтому ее нельзя было использовать.
Повезло только в одном.
Священный огонь он все-таки вызвал.
И обрушил храм на головы развратной служительницы и мукана, пришедшего ее спасти. Ему удалось запереть их там, использовав всю магию оскверненного храма. Но только это.
А дальше выбирать было все проще.
За то, что он совершил ждать его могла только казнь. Поэтому он вернулся к людям, к матери. И стал на их сторону. Известие о том, что у магов больше нет источника силы и нужно только согнать их с земли, чтобы лишить окончательно привязки, придало людям сил и повернуло исход войны в другую сторону.
Он получил трон и сумел выторговать своему народу изгнание вместо полного уничтожения.
И Мрак, теперь навсегда отказавшийся от своего прежнего имени, поклялся ему в вечной мести.
Для всех он мстит проклятому бастарду за потерю трона.
И только они вдвоем знают еще одну причину.
И Аластеир никогда не позволит ему вернуть ее.
Даже, если придется казнить полстраны он найдет ту самую отраженную, что может принять магию, способную вернуть Самайю к жизни.
У него не было твердых доказательств, что Каллен вернулся. Но там где-то внутри зрела уверенность.
Он уже рядом.
Ночь, темнота и боль. Боль от предательства, когда узнал, что друг, которому доверял больше жизни, хочет убить его пару. Аластеир ведь знал кто он! И никогда не боялся. И вдруг захотел уничтожить. Самайя добровольно стала его парой, маленькая, взбалмошная, но по-своему теплая. Сначала она играла всеми тремя, но выбрала его. И приняла подарок. Там в храме Каллен впервые испытал страх, когда увидел её на алтаре в цепях, с заплаканными глазами и заткнутым ртом. И ярость. Жгучую и беспощадную. Самайя была такой маленькой и беззащитной. Как он осмелился ее тронуть! В ту секунду он был готов растерзать Аластеира на кусочки.