— Строю новое поселение, — просто сказал Тирион. — Нам ещё много предстоит сделать, прежде чем мы сможем управиться со всеми людьми в рабских лагерях.
— Некоторые из строений выглядят весьма специализированными. Думаешь, освобождённые люди из Эллентрэа так легко станут торговцами и ремесленниками?
— Путь будет долог.
— Так ты поэтому ищешь совета столь многих людей из диких городов? Прости, мне следовало сказать «человеческих городов».
— Конечно, — ответил Тирион. — Я надеюсь убедить многих тамошних людей тоже переселиться. Нам понадобится их помощь, если мы хотим привести к цивилизации тех, кто вырос в загонах.
— Ты взял на себя воистину гигантскую задачу, — прокомментировал Тиллмэйриас. — Я восхищаюсь тобой, хотя и волнуюсь о безопасности горожан. Ты хорошо знаком с тем, насколько опасны люди из лагерей.
— И как именно они такими стали, — добавил Тирион, позволяя своему раздражению отразиться на своём лице. — Я не сомневаюсь, что на это уйдёт не одно поколение. — «Конечно, рабы не выживут несколько поколений, хотя я уверен, что у тебя нет никаких проблем с тем, чтобы позволить мне думать иначе».
Его бывший инструктор встал, и отошёл от стола. Что-то в языке его тела говорило о тревоге, или, быть может, волнении.
— Кстати говоря, Тирион, тебе следует кое-что знать.
Тирион наблюдал за ним, внезапно снедаемый любопытством:
— О?
— Мне не следует тебе этого говорить. Мои Старейшины объявили, что эту информацию не следует распространять, но моя совесть не позволит мне смолчать, — сказал Тиллмэйриас, прежде чем остановиться у противоположного конца стола, оперевшись на него обеими ладонями. — Вам не следует скрещиваться с теми, кто родом из рабских лагерей.
— Почему нет?
— Они — тупик, в генетическом смысле, — сказал хранитель знаний. — Любые дети, которые появятся у вас с ними на свет, не проживут более одного или двух поколений. Если твои люди, в особенности — женщины, будут тратить энергию и ресурсы на взращивание их детей, то это серьёзным образом истощит вашу популяцию. Человечество даже может вымереть.
Тириона удивила его честность — настолько удивила, что он на миг даже забыл о своём гневе. Также встав, он уставился на Ши'Хар:
— Если это так, то почему ты мне это говоришь?
Поза Тиллмэйриаса была напряжённой от едва сдерживаемых эмоций:
— Потому что я верю в наш договор, не только как хитрый манёвр с целью заполучить преимущество — я в верю в его дух. То, что мы сделали в прошлом, было неправильным. Искупить это я не могу, но я также не могу сидеть сложа руки, и наблюдать за тем, как твой народ уничтожается из-за моего бездействия, хотя моих старейшин это вполне устраивает.
— Проясни для меня кое-что. Ты хочешь сказать, что твои старейшины желают вымирания для моего вида?
Хранитель знаний покачал головой:
— Нет, они не настолько злонамеренные, но они не будут оплакивать вашу гибель. Она может даже принести им облегчение — легко забыть вину, если жертвы несправедливости более не существуют.
— Разве тебя не накажут, если они выяснят, что ты мне это сказал? — спросил Тирион, шокированный явной пылкостью обычно невозмутимого Ши'Хар.
— Они никак не смогут догадаться, откуда именно ты это узнал, — сказал Тиллмэйриас, — но даже в противном случае я всё равно сказал бы тебе. Некоторые вещи слишком важны, чтобы их игнорировать.
Тирион силился совладать со своими эмоциями. Столкнувшись с такой подлинной заботой со стороны того, кого считал своим смертельным врагом, он не знал, как реагировать. Тирион повернулся к двери:
— Понятно. Мне нужно вернуться домой.
Тиллмэйриас шагнул ближе:
— Подожди, Тирион. Я знаю, ты не можешь меня простить, но поверь мне, когда я говорю, что хотел бы стать другом твоего народа.
— Ты прав, — ответил Тирион, глядя на дверной проём, — я не могу тебя простить, но я тебе верю. — «Будь ты проклят!». Он сделал ещё два шага, прежде чем приостановиться, сказав: — Спасибо. — После чего покинул комнату, однако свежая мысль заставила его вернуться.
Заглянув в дверной проём, он снова сказал:
— Масло.
Хранитель знаний, похоже, был сбит с толку.
— Оно хорошо сочетается с хлебом. Спроси у жителей деревень, как его делать, или у Кэйт. Думаю, тебе понравится, — закончил Тирион, и ушёл.
Хранитель знаний Прэйсианов несколько минут смотрел ему вслед, обдумывая его прощальные слова, и гадая, были они даром, или какой-то насмешкой. Лишь позже, он подивился отсутствию у этого человека вопросов насчёт генетического саботажа людей в рабских лагерях. «Было почти так, будто он уже знал», — подумал Тиллмэйриас.