Разум Тириона был камнем, и Сэйлендор оказался пойманным внутри него подобно мухе в янтаре.
— Ничего, — ответил тот. — В данный момент я раздумываю о том, убить мне тебя, или продолжить попытки цивилизованно побеседовать. Ты сам бы что предпочёл?
Лоб хранителя знаний промок от пота, пока тот пытался почувствовать что-то, что угодно, но его восприятие было мертво. Он всё ещё обладал своей силой, у него всё ещё был магический взор, но он чувствовал себя слепым, ибо помимо физического зрения он больше ничего не чувствовал — ни от стоявшего неподалёку от него мужчины, ни от кого-либо ещё в доме. Он будто бы находился здесь один, и говорил с камнем, который внешне напоминал человека.
— Я бы предпочёл поговорить, — наконец сказал Ши'Хар Сэнтиров.
— Тогда начнём с цели твоего визита, — спокойно предложил Тирион.
— Моя роща послала меня собирать информацию, — сказал Сэйлендор. — Уверен, ты можешь это понять. Однако наши намерения мирные.
— Ваши намерения и действия, похоже, не совпадают, — сделал наблюдение Тирион. — Слово «мирные» здесь, возможно, не совсем подходит. Сбор информации кажется рациональным, но догадываюсь, что действия ваши будут зависеть от того, что ты выяснишь.
— В таком случае, мы надеемся на мир, — поправился хранитель знаний. — Ведь любое разумное существо будет защищаться, столкнувшись с угрозой.
— Мы не угрожаем Сэнтирам, — бесстрастно заявил Тирион. — В конце концов, именно ради этого заключалось соглашение. Если ты пришёл его подтвердить, то получается у тебя плохо. Позволь мне упростить для вас ситуацию. Оставьте меня и моих в покое, и Сэнтирам не о чем будет беспокоиться.
Сэйлендор склонил голову:
— Этого более чем достаточно. Пожалуйста, прости мои оскорбления, которые я нанёс сегодня тебе и твоей семье.
— Держитесь от нас подальше, — предостерёг Тирион. — Это касается и тебя, и остальных детей Рощи Сэнтир. Поступайте так — и не будет допущено никаких ошибок.
Хранитель знаний начал снова:
— Тирион, если ты…
— Прощай, Сэйлендор. Надеюсь, что больше мы с тобой не увидимся, — перебил Тирион. Лицо при этом он сохранял ничего не выражающим, и больше ничего не сказал.
Сэйлендор принял его предложение уйти настолько учтиво, насколько сумел. Он ушёл, но его разум вертелся в хаосе и беспорядке, вызванными его кратким визитом.
«Они были именно такие, какими я их и ожидал, пока не явился он. Чуть сложнее людей в Баратрэа, могущественнее, но в остальном обыкновенные». Имея час или два, он бы узнал абсолютно всё, что мог бы захотеть. Они явно не были опасностью для Ши'Хар, но встреча с Тирионом изменила его мнение на этот счёт.
Ещё больше его заботило то, что он узнал от его человеческой партнёрши, Катрин. Его короткий контакт с её незащищённой психикой многое прояснил. Она была беременна. Это он сразу увидел, но что удивило его, так это то, в каком направлении от этого двинулись её мысли. «Она думала о Лираллианте. Иллэниэлы позволили одной из своих забеременеть… от Тириона».
Это всё меняло. Старейшины Рощи Сэнтир захотят тщательно обдумать эту информацию.
Глава 19
Тирион долго глазел на дверь камеры, снедаемый волнением. Колебание было тем, что, как ему думалось, он давно уже покорил, но теперь оно снова появилось. Тирион с самого начала знал, чего именно потребует его план, но теперь, когда момент настал, он обнаружил, что ему не хочется.
Зарычав на себя, он толкнул ладонью вперёд, и открыл дверь. Внутри Г-1 апатично сидела на длинной каменной плите, служившей ей одновременно кроватью и скамьёй. Теперь та была накрыта скаткой, а также несколькими дополнительными одеялами и подушками. По рекомендации Эммы он также обеспечил каждую свою «гостью» чашкой и миской, дабы им больше не приходилось набирать воду в ладони, чтобы попить.
До цивилизованной обстановки было ещё далеко, но она была лучше, чем прежде.
«Им придётся потерпеть её какие-то месяцы, а потом всё закончится», — подумал Тирион. «Потом будет сон, а когда они проснутся, мир будет уже другим». Он повторял это про себя дюжину раз, но всё равно это мало облегчало его вину.
Осознав, что ему стыдно, он снова разозлился. «Я ничем Ши'Хар не обязан! Ни им, ни их детям, как невинным, так и виновным!». Гнев помогал больше оправданий, когда нужно было отбросить раскаяние прочь.
— Встань и развернись, — приказал он. Когда Г-1 боязливо послушалась, он добавил: — Нагнись, и положи руки на кровать.