Драко подошёл к окну и слегка присел на подоконник вглядываясь в темноту. Он понимал, что это только начало, и завтра его жизнь поменяется. Видимо, ему придётся свыкаться с этими переменами и адаптироваться в новых условиях. Впрочем, это было не впервой для Малфоя. Сколько раз он уже начинал жизнь заново?
«Надо сделать своим гербом феникса,» — ехидно усмехнулся он, разглядывая тёмное дерево своей палочки.
Но он не был фениксом. Драко не возрождался. С каждым разом он терял часть себя. Сначала это были детские наивные убеждения о том, что он всегда будет выше остальных и исключением из правил, а сейчас терялась вера в то, что когда-нибудь он сможет поменяться и выйти и русла, которое ему наметили ещё с самого рождения. Навряд ли в конце жизни про него кто-нибудь скажет, что-то хорошее. Ведь рядом с ним не осталось ни одного близкого человека, ни одного, кто бы знал его настоящего, а не лицемерную холодную маску, что сковывала лицо.
Парень закрыл глаза, пытаясь усмирить тоску и чувство щемящего одиночества. И снова, как вечно возвращающееся проклятье, всплыл образ: каштановые волосы, карие глаза…
— Чёрт! — выкрикнул Драко и вскочил, как ошпаренный.
Он думал, что внутри всё умерло, но нет, оно всё ещё пыталось прорваться сквозь могильную плиту, которую Драко так старательно устанавливал на могиле своих чувств. Сердце ныло, словно расковыряли старую рану. И боль лишь усиливалась с каждым вздохом.
Она всегда будет рядом, стоит лишь ему хоть на мгновение прикрыть глаза, как всё возвращается. Его личная шизофрения. Мечта, которую он цинично разодрал собственными руками. Нежный ручей, с живящей влагой, который он сам закидал огромными валунами. Цветок благоухающей лилии, которую он лишил доступа к свету, тем самым погубив.
Осознание того, что же он наделал, приходило медленно, как подкрадывающаяся волна цунами, но стоило лишь этой мысли добраться до цели, как она беспощадно смела всё, что попалось ей на пути. Драко рухнул на колени, как подкошенный, не в силах вынести эту пытку, которую он устроил себе сам.
«Что же я наделал?!» — звенело в голове парня, руки которого нервно дрожали.
Тело пронзил холод, словно в комнате всё вокруг покрылось инеем, а стёкла окон сковал лёд. В голове ревел ветер и грохотала вина, словно разъярённый ураган.
«Моя гордыня погубила меня,» — думал он, вцепившись пальцами в ткань штанов, пытаясь унять дрожь.
Чувства же, которые притворялись мёртвыми до этого момента всё больше разворачивались внутри, единый бушующий поток разделялся на несколько ветвей, пронзающих с разной силой и подходами.
Он вспомнил себя ещё мальчишкой: самоуверенный, высокомерный, зазнавшийся. А потом он увидел её: яркую, умную, трудолюбивую. Она тогда казалась просто выскочкой с соседнего факультета и безумно раздражала. Но время шло, они взрослели. И вот уже Грейнджер в вечернем платье на святочном балу, не заметить её красоту мог только полный идиот. Высокая причёска, точеная шея и плечи, искрящийся взгляд, лёгкая, воздушная, изящная. Драко тогда еле заставил себя оторвать глаза и лишь презрительно фыркал в сторону её танца с Виктором Крамом. Именно тогда вокруг неё начал кружиться этот увалень Уизли. Малфой даже подумать не мог, что такая, как она, может выйти замуж за такую несуразицу. Да он до сих пор в это не верил.
Всё изменилось после того, как Пожиратели Смерти захватили Хогвартс. Казалось, что теперь у Драко в руках будет реальная сила, и что он сможет легко поквитаться с обидчиками. Но ему уже было не до этого. Случай в астрономической башне изменил его. Он не смог выполнить поручение Тёмного Лорда. Не смог убить. Вспоминая это теперь Драко не думал, что это было малодушие, но тогда… Тогда всё было гораздо острее. Его буквально ломало изнутри. Наверное, именно разговор с Дамболдором сделал его таким, каков он сейчас. Драко стал более критичен к взглядам, которые были очень популярны в элитарных кругах. Он научился, что лучше иметь своё мнение, чем быть покорным исполнителем.
А потом была битва за Хогвартс, в которой Тот-кого-нельзя-называть проиграл. Драко по инерции следовал за Пожирателями, хотя уже давно не разделял их взгляды. Это было тёмное время, которое окончилось для него новой страницей. Драко учился самостоятельности, взрослой жизни и начал идти по своему собственному пути, без оглядки на ожидания окружающих.
Только эта эпоха продлилась недолго. Он снова становится безвольной марионеткой в руках богатой семьи, которая даже не имеет с ним кровного родства. Мерзко.
И тут ударило с другой стороны, с той, которая должна была остаться там, в пригороде Лондона, там, рядом с ней, там, где он когда-то был счастлив. Малфой бросил её, трусливо сбежал. Не смог принять ответственность. Испугался последствий. Решил, что проще отказаться, чем бороться за то, что было дорого лично ему. Драко предал себя. Именно поэтому сейчас чувство вины и злоба одолевали его. Врата ада разверзлись, кипящая смола словно окутала с головы до пят, а в голове — безудержный хохот и вой демонов, потешающихся над его бессилием.
«Я больше не вынесу, не вынесу…» — мысленно нашёптывал он, качаясь из стороны в сторону, словно убаюкивая себя.
Запрокинув голову, Драко застыл в немом крике, который не мог избавить от того, что хрустело его костями изнутри. Он замер как восковая статуя, не в силах ни пошевелится, ни издать звук. И лишь слёзы лились нескончаемым потоком.
Хотелось лишь, чтобы это прекратилось, чтобы оставило в покое, чтобы снова ничего не чувствовать. И вдруг мысль проблескнула синей молнией. Чуть помедлив, словно не до конце понял, принадлежит ли это просветление ему или кому-то третьему, кто поселился в мыслях, словно при окклюменции, Драко поднялся на ноги. Парень, словно в дурмане, подошёл к столу, а затем сел в кресло.
«Это единственный выход,» — прозвучало в голове.
Драко достал палочку и долго всматривался в дерево боярышника, из которого она была изготовлена. Он знал в ней каждый изгиб, каждую прожилку, каждую трещинку. Она почти всегда была рядом с ним, стала его частью, понимала порой без слов. У него никого не осталось кроме неё.
«10 дюймов, боярышник и шерсть единорога, упругая,» — прозвучала фраза из прошлого, сказанная Оливандером, когда он впервые взял её в руки.
Она выбрала его и никогда не подводила. Наверное, именно поэтому Драко знал, что сейчас может доверять только ей. И сейчас парень хотел доверить ей свою жизнь.
Дрожащей рукой, парень направил на себя волшебную палочку, всё ещё сомневаясь в правильности своего решения. Губы пересохли, грудную клетку свело спазмом от страха, а зрачки сузились. Он словно направил на себя дуло пистолета. Но это был единственный способ избавиться от страданий. Глубоко вздохнув, Драко пытался успокоиться перед столь ответственным шагом. Ошибиться было нельзя. Заклинание должно быть произнесено чётко и уверенно. Прошло несколько минут, прежде, чем он окончательно решился. Расправив плечи и прикрыв глаза, Драко сконцентрировался и чётко проговорил знакомое заклинание, которое уже использовал:
— Обливиэйт!
Вспышка озарила тёмную комнату и быстро угасла. Драко Малфой откинулся на спинку стула с совершенно потерянным пустым взглядом, но уже без мучивших его воспоминаний. Он захотел полностью освободить себя от тяжести знания о связи с той, которую лишил того же пару дней назад. Драко Малфой сделал свой выбор.