Погладив девочку по медным волосам, Гермиона ласково разбудила её и, поцеловав в щёку, отправила умываться. Заправляя постель дочери, она вдруг вспомнила о тех временах, когда узнала, что беременна. Странно, но тот период почему-то сохранился в памяти недостаточно ярко. Гермиона помнила только их разногласия с Роном, то, как она не вылезала из рабочего кабинета, потому что не чувствовала дома теплоты и заботы. Хорошо, что Рону хватило сил и смелости начать трудный разговор, который вернул взаимопонимание в их семью. И казалось бы, что всё наладилось: дрязги в молодой семье уладились, они были счастливы, ожидая первенца. А потом случилось то, что до сих пор возвращается к ней в кошмарных снах.
Как-то вечером Гермиона сидела в обнимку с очередной книгой. У неё было крайне странное содержание, что-то про связь между людьми, которые зависели друг от друга. Она точно не помнила откуда эта книга, почему-то казалось, что её обязательно нужно дочитать. И вдруг Гермиона поняла, что не может сделать вдох. Словно кто-то отключил лёгкие. Сначала девушке показалось, что это как-то связано с расшатанными нервами и перегрузками на работе. Но спустя несколько секунд стало ясно, что это то, что невозможно контролировать. И тогда она испугалась. Схватившись за горло, она била себя в грудь, тщетно пытаясь издать хоть звук или прокашляться. В таком состоянии её нашёл Рон, который только вернулся из магазина. Парень в одно мгновение оказался рядом, пытаясь понять, что происходит. А Гермиона даже не могла произнести, что задыхается. Она жестом показала, что доступ к кислороду закрыт. В её глазах читалась нарастающая паника и боль, от скучивающихся лёгких, в которых уже заканчивался воздух. И тогда Рон сделал совершенно неожиданный и решительный шаг. Он взял жену за голову и начал делать ей искусственное дыхание, с силой вдувая воздух в замкнутую гортань. Не известно, помогли ли старания Рона или это было просто совпадением, но Гермиона задышала ровно в тот момент, когда перед глазами уже начали плыть круги.
Судорожно вдыхая воздух, девушка не могла понять, что с ней было. Сердце бешено колотилось, голова гудела, а руки тряслись. Такого ужаса она не испытывала никогда. Чуть придя в себя, Гермиона первым делом дотронулась до живота, пытаясь понять, не отразилось ли её внезапное удушье на ребёнке. Рон проследил за её взглядом и обняв за плечи, начал успокаивать девушку, поняв, что та на грани истерики. Это безусловно был один из самых тёмных дней в их совместной жизни. Но всё закончилось благополучно. На следующий день на приёме врач сказал, что ребёнку ничего не угрожает.
До сих пор Гермиона не могла понять, что это было. Она думала, что это как-то связано с её работой, потому что через руки девушки проходило очень много артефактов с сомнительным прошлым и происхождением. С тех пор она с большой аккуратностью и предубежденностью касалась чего бы то ни было, что попадало к ним в отдел.
Вынырнув из мрачных воспоминаний, Гермиона решила, что пора будить Хьюго, который поторопит сестру, обычно любившую засыпать с зубной щёткой перед зеркалом. Стягивая одеяло, Гермиона услышала привычные возмущение и бурчание от мальчика лет восьми. Она улыбнулась и лёгкими касаниями пальцев начала щекотать его спину, заставляя проснуться. Тот ещё глубже зарылся в подушку, ёрзая и пытаясь отстраниться.
— Хью, вставай, — прошептала она сыну на ухо и чмокнула в макушку.
— Ну, мам, ещё пять минуточек, — проворчал он, сопя.
— Тогда мы не возьмём тебя смотреть поезд, — вынула женщина козырь из рукава.
— Поезд?! — мальчишка резко сел в кровати с закрытыми глазами.
Рыжие кучерявые волосы торчали в разные стороны, веки подрагивали от борьбы между сном и любопытством. Он зевнул и начал потирать слезящиеся глаза. Гермиона умилилась мальчишке, который был похож на маленького заспанного котёнка, и коснулась пальцем носа, усыпанного яркими веснушками.
— Вставай.
— Да, я уже, не сплю, — сквозь зевки сказал он.
— Иди умывайся, а потом вместе с сестрой приходите завтракать, — потрепала она его по волосам и выпрямилась, отправившись на кухню.
Женщина вышла из детской и чуть не столкнулась в коридоре с мужем. Рон широко зевал и чесал затылок, даже не заметив её.
— Доброе утро, — сказала она.
— Доброе, — он машинально чмокнул её в щеку. — Что на завтрак?
— Яичница с беконом, — ответила она, поворачивая в сторону кухни.