Малфоя безусловно задели эти слова. Она прошлась по нему словно паровым катком, сминая этими словами его гордость и честолюбие, но отвечать ей совершенно не хотелось, да и не имело смысла. Она всего лишь пешка в руках своего отца, от того и бесится, потому что не имеет никакой власти даже над своей судьбой. Глубоко вздохнув, Драко успокоился и уже был готов развернуться, как услышал то, чего совсем не ожидал.
— Зря тебя тогда не упекли в Азкабан вместе с родителями!
— Что ты сказала? — тихо переспросил он, сузив глаза.
— Что слышал. Тебя и твоё семейство нужно было сгноить там с самого начала, а не играть в доброго самаритянина. Неужели, ты правда думал, что мой отец хотя бы пальцем пошевелит ради Люциуса?
— Мне помнится, что это было одним из основных условий нашего договора. Или ты уже забыла? — начиная заводиться, проговорил он.
— Нет, ты точно идиот! — зло рассмеялась она. — Всем плевать на Малфоев. Они выполнили своё предназначение и сгинули, как использованный материал.
— Ах использованный материал! — прокричал он, извлекая палочку из внутреннего кармана пиджака.
Он сделал это импульсивно, не до конца понимая, что будет делать в следующее мгновение. По всей видимости это читалось в его лице, поэтому Миланья не особо испугалась этого жеста.
— Ты ничего мне не сделаешь. Потому что полностью зависишь от моей семьи, — расплылась в мерзкой улыбке женщина, уверенная в своей неприкосновенности.
— Разве? — усмехнулся он.
— Именно так. Ты никто и ничто без моего отца. Он сделал тебя тем, кто ты сейчас, и стоит ему хоть намекнуть своим людям, как тебя не станет или ты закончишь также, как и твои родители.
— В смысле, закончу? — нахмурился Драко.
Миланья замялась, и панически пыталась выпутаться. Но то ли мешал алкоголь, то ли нервы, которые внезапно расшалились, но в её голову решительным образом ничего не приходило.
— Отвечай! — прикрикнул он, выводя жену из ступора.
— Не кричи на меня! Я ничего не знаю. Вообще, не цепляйся к словам.
— Это я цепляюсь к словам?
— Да. Иди давай туда, куда шёл, — махнула рукой она.
— Нет. Я хочу услышать от тебя ответ на свой вопрос? — Драко скрестил руки на груди и начал сверлить её взглядом.
— Чего тебе от меня надо? Ты хочешь узнать, что твои родители умерли ещё три года назад? — она подалась вперёд, пролив вино из бокала. — Так знай, что это случилось! Они погибли в Азкабане в объятиях дементоров. И что с того? Это ничего не меняет, — Миланья рухнула обратно на спинку дивана, высокомерно задрав голову.
То, что творилось с Драко сложно описать. Сначала всё его тело прошиб озноб, проникая в каждую клеточку и заставляя трепетать, как от ледяного душа. Затем словно тысячи иголок пронзили его изнутри, нанося миллионы ран, которые слились в одно сплошное ощущение боли. И, наконец, из района груди лавной обрушился жар, который сжигал всё на своём пути, распространяя ярость и злобу. Драко помрачнел и скривился, как от хлёсткого удара по лицу.
— Ты, — прохрипел он, смотря пылающим от ненависти взглядом на женщину.
— Что? — спросила она, подливая себе вино в бокал и ещё не замечая надвигающейся бури.
— Ты знала…
— Да, но, как я сказала, это ничего не меняет, — пожала плечами она, поставив опустевшую бутылку на пол.
— Это всё меняет, — безумно усмехнулся он, дрожащей рукой поднимая волшебную палочку.
— Ты не посмеешь! — взвизгнула она, наконец, заметив угрозу.
— А что мне помешает? — зло проговорил он, мысленно перебирая в голове проклятия.
— Ты… ты не можешь, — залепетала она.
— Могу, — сказал он, чувствуя, как всё тело переполняет праведный гнев.
Драко наслаждался тем, как до прежде развязной и самоуверенной Миланьи доходит мысль, что он не шутит. Мужчина буквально видел, как меняется её лицо с презрительно-высокомерного до испуганно-жертвенного. Малфой уже начал взмах, мысленно сосредотачиваясь на произнесении проклятья, как вдруг она вскинула руки и вскрикнула:
— Постой! Подумай о сыне!
Это был удар под дых. Такой подлости он не ожидал. Драко застыл, не в силах продолжить, потому как она сумела нащупать больное место. Он просто не мог себе позволить ударить мать своего сына. Какой бы Миланья не была стервой, она всё-таки родила ему первенца. Драко понимал, что Скорпиус никогда не должен узнать о вражде между родителями, хотя мальчик в любом случае уже о ней подозревал. Но заявлять о конфликте так открыто? На это Драко пойти не мог.
— Ты мне омерзительна, — прошипел Малфой, убирая волшебную палочку.
Как только женщина поняла, что ей ничто не угрожает, то к ней вернулась её природная наглость и хамство.
— Это взаимно, — фыркнула она, отпивая из бокала.
— Если бы я мог, то сделал бы всё, чтобы больше никогда тебя не видеть, — скривился Малфой и развернулся, чтобы выйти прочь.
— В том-то и дело, что ты ничего не можешь. Ты просто жалкая марионетка. Слышишь, ты никчёмен, — нараспев кричала она ему в спину.
— Катись к чёрту, — тихо проговорил он и трансгрессировал, не желая больше ни секунды оставаться с ней под одной крышей.