Освобождение
Солнце, преломляясь, холодными лучами проходило сквозь стёкла окна и падало на деревянную лакированную столешницу, которая опять была переполнена бумагами и документами. Запах кофе из стоящей на краю чашки медленно распространялся по комнате. Тишина, изредка прерываемая шуршанием пергаментов или скрипом пера. Отбросив письменную принадлежность, Драко откинулся на спинку кресла и устало протёр лицо двумя ладонями. Он бы с удовольствием сейчас ушёл бы куда-нибудь отдохнуть, да только не мог. Маг ожидал известий, поэтому оставалось лишь нервно крутить дорогой перстень на пальце и в очередной раз оглядываться на окно в поисках совы. Пытаясь успокоить нервы, мужчина отпил из чашки терпкий напиток и тут же поморщился. Кофе остыл.
Когда он вернулся в кабинет после того, как избавился от остатков неудачного завтрака, то заметил за стеклом небольшую совку с письмом в клюве.
«Отлично!» — подумал он, потирая руки.
Взяв письмо, Драко отдал конверт с деньгами, которые предназначались одному знакомому за услугу, и отпустил птицу. И вот остался он и небольшой белый конверт без подписи. Драко зашторил окно и включил настольную лампу. Перебирая белый прямоугольник в руках, мужчина никак не решался вскрыть его, потому что одновременно и желал узнать и опасался того, что там было. Судорожно вздохнув, он взял нож для писем и застыл. Мелкая дрожь с холодком пробила позвоночник от копчика до шеи. Закусив губу, Драко думал, а так ли нужно ему это знать.
«Нет, это бред! Я должен удостовериться!»
Одним резким движением конверт был аккуратно и точно вскрыт. Внутри оказались две сложенные пополам жёлтые бумаги. Драко только увидел заголовок первой. Этого было достаточно. Откинув конверт, мужчина глубоко вздохнул и запрокинул голову, сдерживая нахлынувший поток эмоций. Задержав дыхание, словно это могло заглушить боль, он зажмурился так сильно, как только мог. Проглотив всё, что ураганом поднималось изнутри, он схватился за бумаги и начал вчитываться в каждую строчку, надеясь обнаружить хотя бы намёк на подделку. Но документы были подлинные. Стукнув по столу кулаком, Драко откинул их на другой конец стола, как будто они были заражены проказой. Но в них было нечто, что страшнее любой болезни. Это были два свидетельства о смерти.
Сдерживая подступающую истерику, мужчина пытался восстановить обрывочное дыхание, словно захлёбывался в эмоциях, накатывающих волнами. Но он знал, что не выберется из этого шторма. Сначала пришла ярость. Тогда Драко в исступлении раскидал всё, что его окружало, на пол полетели документы, чернила, перья, тяжелая подставка… Но это никак не могло унять тот ураган, который сметал и вырывал с корнем любые попытки взять эмоции под контроль на своём пути. Как загнанный зверь, он начал ходить из угла в угол, готовый перегрызть любому глотку. Вот только никого рядом не было. Никого. У него не осталось никого. Эта мысль вонзилась в сознание, как наточенный узкий клинок. Драко рухнул на колени, не в силах больше сдерживаться. Слёзы потоком полились из глаз, беззвучно текли по застывшему, словно статуя, лицу и, срываясь, падали вниз.
Пустота. Мрак. Отчаянье. Одиночество. Всё бессмысленно. Драко грыз себя изнутри, выскабливая внутренности и прожигая мозг. Он не смог ничего сделать, он оставил их там, он предал самых родных и близких людей. Ничего не сделал. Оставил. Предал…
Руки повисли как две плети, которыми в пору было хлестать изогнутую спину. Самобичевание, казалось, никогда не закончится. Малфой теперь всегда будет жить с мыслью, что не смог спасти отца и мать, которые доверились ему, а он просто решил плыть по течению. Не успел… Не смог… Не сберёг…
Боль разбивала, хрустя осколками, дробя на мельчайшие частицы, перемалывая в песок и пуская его по ветру. Одиночество завывало, как приведение в опустошенном доме. Отчаянье разливалось липкой патокой, затапливая каждую клеточку. А в глазах — темнота. Рот раскрыт в немом крике, плечи вздрагивают, белые волосы в беспорядке разметались по лицу, пряди пропитались солёной влагой.
Словно на ржавых шарнирах, как старая кукла, он пошевелил головой. Схватился пальцами за мягкий ворс ковра, ощущая тёплую дорогую шерсть. Оглянулся по сторонам, словно впервые видел то место, в котором находился. Хотя Драко впервые смотрел на мир, мир, в котором у него не осталось никого. И тут, словно тонкий волос единорога в тёмной чаще, промелькнула спасительная мысль: «У меня ещё есть для кого жить. Скорпиус… Он никогда не должен узнать, ту боль, что останется со мной навсегда. У него будет лучшее будущее.»
Пошатываясь, Малфой поднялся на ноги, ощущая себя побитым, вымотанным и постаревшим на несколько лет. Нетвёрдой рукой он взял свидетельства и убрал их подальше от глаз, потому что один только вид этой пожелтевшей бумаги вызывал приступ тошноты от самого себя. Драко понимал, что для того, чтобы обеспечить счастливое будущее сыну, ему придётся поговорить с его матерью, которая вчера устроила скандал невиданных масштабов и грозила разводом. Зачесав волосы назад, он размял затёкшие плечи, глубоко вздохнул, опершись о столешницу, и, собираясь с бесконтрольно витавшими мыслями, попытался продумать предстоящий неприятный диалог. Драко понимал, что сегодня вечером ему придётся пройти через ад.