Гермиона погрустнела, вспомнив недавний скандал. Последнее время отношения у них не ладились. Рон говорил, что она отдаляется от него, постоянно уходя в работу с головой. А Гермиона не могла по-другому и не видела в этом ничего плохого. Ей казалось, что он преувеличивает и накручивает себя по пустякам. Последней каплей стало то, что муж стал ревновать её буквально ко всем вокруг, пытаясь найти несуществующие заговоры у себя за спиной. Дошло до того, что он пытался разузнать всё о тех, кто работал с ней. И его паранойя не собиралась останавливаться.
Неделю назад Гермиона отправила его в бакалейную лавку, а сама засела в книжном магазине, чтобы хоть на небольшой промежуток времени остаться без повышенного внимания и контроля со стороны супруга. Она думала, что хоть тут её оставят все в покое. Но как же она ошибалась! Стоило ей только найти нужную книгу, которую везли в течение нескольких месяцев, как внезапно дал о себе знать её бывший однокурсник. Гермиона была явно не в восторге от того, что увидела выпускника Слизерина, к которому никогда не питала дружеских чувств. Он возник так неожиданно, что девушка первое время даже не могла найтись, что сказать. И чем дальше, тем хуже. Сначала он оскорбил Рона, впрочем, это было ожидаемо, потому как из уст Малфоя постоянно исходили лишь гадости. Девушка вспомнила, как на втором курсе обучения Рон пытался заколдовать его заклятием «Ешь слизней». Вот только его палочка была сломана после жёсткого приземления на Гремучую Иву, и проклятие отскочило в него же. Рон потом долго мучился, выплёвывая слизь и улиток. Крайне неприятное зрелище. Но сейчас не об этом…
Поставив фоторамку на место, Гермиона прикрыла глаза и вспомнила, как к ней приблизилось бледное лицо блондина, с серыми глазами, которые одновременно завораживали её и пугали. Она почувствовала странное ощущение, которого никогда не испытывала раньше, будто он смотрел прямо ей в душу. Дыхание перехватило, сердце сначала замерло, а потом бешено начало колотиться, с силой ударяясь о грудную клетку, будто хотело вырваться наружу. Она вспомнила, как мурашки побежали по спине, а волосы на затылке встали дыбом, будто она окунулась в ледяную воду. Гермиона коснулась своих губ, даже воспоминания об этом вызывали лёгкое покалывание. Образ Драко никак не выходил из головы. Вот и сейчас он словно опять стоял перед ней, стоял не в силах ни приблизиться, ни уйти прочь.
«Всё это вздор!» — тряхнула головой девушка, отгоняя наваждение. У неё есть муж, которого она любит, который никогда не бросит и не предаст. И тем больнее было видеть, как наполняются печалью и недоверием его глаза. Гермиона была готова провалиться сквозь землю, когда увидела его лицо сквозь стеллажи. Он стоял, как привидение, побледневший, потерянный и, по его мнению, преданный. Девушка потом долго пыталась доказать, что ничего не было, что это случайность, но Рон снова окунулся в паранойю, не желая ничего слушать. Это бесило и вызывало отчаянье одновременно. Она не могла даже допустить того, что Рон больше ей не верит.
Но всё же, почему Малфой поступил так? Что толкнуло его на такой поступок? Ведь он почти… Нет, даже думать об этом противно! Может, он тоже почувствовал… Вздор! Малфой, который чувствует? Он всё спланировал. То есть, конечно, он знал, что Уизли был в магазине. По-другому быть просто не могло. Гермиона была уверена, что он их всех ненавидит ещё со школы, а, возможно, ещё в тайне лелеет мечту отомстить за то, что Тёмный Лорд, которому он принёс клятву, проиграл войну. Но делать это так подло и мерзко? Неужели у него совсем нет совести и стыда? Это же так низко, даже для такого, как Малфой. «Гадкий слизняк!» — подумала Гермиона, нахмурившись. Но тут из размышлений её выдернул стук в дверь.
— Входите, — сказала девушка.
Весь оставшийся рабочий день Гермиона провела за изучением всех нюансов предстоящей деятельности. Отдел сформировался совсем недавно, однако регламентов и нормативных документов было просто невыносимая куча. Нужно было изучить и запомнить всё в кратчайшие сроки. Перо, ведомое волшебной палочкой, металось от пергамента к пергаменту, конспектируя нужное, а объяснения всё никак не заканчивались.