– Доброе.
– А вот и завтрак, – проговорила Хоккинс, открывая дверь номера.
Лиз поставила поднос на кофейный столик.
На нём располагалось три порции блинов и столько же чашек чая.
Мы присели и начали трапезу.
Когда наша компания закончила с основным блюдом, за чашкой ароматного напитка начались разговоры.
Через пару минут я опомнился, выпил остатки чая, достал из кармана драхму.
– Собираешься поговорить с отцом? – произнесла Лиз, делая глоток.
– Да, нам нужно многое обсудить.
Хоккинс лишь понимающе кивнула.
Я вышел из номера и направился к нужному мне месту.
Проходя по парку, я заметил двух девушек сидящих на бортике фонтана.
Одна с вьющимися золотыми волосами. Прямо возле лица слевой стороны у неё была красная прядка. Глаза её блестели на солнце, как сапфиры. Одета она в голубой топик с солнцем на груди и джинсы. Вторая, брюнетка, с ярко–зелёными глазами, была облачена примерно в тоже, что и собеседница, но в зелёных тонах.
Голубоглазка что–то шепнула на ухо своей подруге, та кивнула и пошла в сторону гостиницы. Пройдя мимо меня, девушка мило улыбнулась, но продолжила свой путь.
Я не обратил на это особого внимания и подошёл к фонтану.
– Ой, я, наверно, буду мешать твоему разговору с отцом. Я жду тебя вон там.
Златовласка указала на лавочку недалеко от входа в гостиницу.
– А... Э... Хорошо.
Девушка мило улыбнулась и пошла к назначенному месту.
Я нашёл ракурс, где едва виднелась радуга, бросил в неё золотую драхму и произнёс:
– О, богиня Ирида, прими моё подношение.
Монетка исчезла в радуге.
– Покажи мне Посейдона.
Радуга замерцала, и в ней появился мой отец, разговаривающий с нимфой.
– Да–да. Я помню, Амфитрита. Уже иду.
Отец махнул рукой в мою сторону и изображение тут же пропало.
Ладно, думаю, у него есть дела и поважнее.
Я повернулся и побрёл к месту, назначенному голубоглазкой.
Она сидела на лавочке и гладила серую птичку, которая примостилась у неё на плече.
– Я не надеялась, что ты поверишь незнакомке.
– Ты узнала про мой разговор с отцом. Значит ты не обычная девушка.
– Верно. Отец не говорил, что ты такой догадливый. Позволь представиться. Аполлония Брукс – дочь бога солнца, музыки, поэзии и пророчеств.
– А я...
– Я знаю кто ты. Нам ни к чему формальности.
С каждой сказанной ею фразой, я поражался, как красиво она говорит. Словно я попал в XVIII век. Хотя может у каждого ребёнка Аполлона есть такая особенность.
– Аполлония....
– Значение моего имени посвящённая Аполлону. Вполне логично, не правда ли. Близкие друзья называют меня Лина. Ты можешь выбрать любой из вариантов.
– Хорошо, Лина.
Девушка улыбнулась, посадила птичку на руки, та вспорхнула и улетела.
– Отец сказал мне помочь полубогу, то есть тебе, с путешествием.
– Твой отец настолько благосклонен ко мне. Я даже не знаю, как его отблагодарить.
– Позволь ему написать про твои приключения балладу. Я думаю, ему этого будет достаточно.
После этого мы побрели к входу в гостиницу. Лина оказалась очень интересной девушкой. Мама умерла очень рано, её воспитывал отец, учил музыке и стрельбе из лука. К сожалению или к счастью, он переселил в неё оракула. Аполлон охранял её как зеницу ока.
Возле гостиницы столпились, вокруг какой–то девушки, я не мог рассмотреть, сыновья Афродиты. Как я это понял? Очень просто. Красивые и накаченные, будто с обложек журналов.
– А может ты, о себе расскажешь? – сказал один.
– Да, нам очень интересно послушать, – произнёс второй.
– Ну... Я даже не знаю с чего начать, – проговорила девушка.
Этот голос я теперь могу узнать где угодно.
Мы подошли поближе, и в толпе этих парней стояла Лиз. Меня пробрала злость или это было что–то другое... Я так и не понял.
Лина обняла мою руку и начала поглаживать плечо, будто флиртовала.
– Я слышала, что поцелуй – это язык любви. Не хочешь поговорить со мной?
Все обернулись на нас. Парни тут же подошли ко мне и начали расспрашивать, где я подцепил такую красоту. Я лишь отмахивался, как будто вокруг меня постоянно вертятся девушки.
Спустя несколько минут парни разошлись не получив от меня внятного ответа.
Я повернулся в сторону, где должна была стоять Лиз, но там её не оказалось.
– Не люблю таких девушек, – произнесла Лина.
– Узнаешь её поближе, поймешь, что ошибаешься в своём мнении, – проговорил я, монотонно.
– Поживём, увидим. Пошли.
Я открыл дверь и, как настоящий кавалер, пропустил даму вперёд.
По дороге в номер мы так же разговаривали на абсолютно разные и интересные темы.
– Проходи, – произнёс я.
Лина покорно зашла в комнату.
Элиот, сидящий на диване уже в обычном обличии, повернулся к нам.
– А что это за прекрасная нимфа рядом с тобой, Нат? – спросил чуко.
– Я – Аполлония Брукс. Думаю не нужно говорить кто мой божественный отец. Я буду помогать вам в вашем путешествии. Надеюсь, ты, Элиот, и Элизабет не будете против моей компании.
Король чуко открыл рот от изумления. Он смотрел на меня потом на Лину, затем снова на меня.
– Ты ей...
– Нат, ничего мне не рассказывал. Я имею честь быть, так называемым, сосудом для оракула.
– То есть...
– Да, я могу в любой момент выдать вам пророчество.
– Ого! – видимо других слов Элиот не подобрал.
Мы присели на кровать.
– Ну, раз Элиот согласен. То за Лиз последнее слово.
Лина положила правую руку мне на плечо.
– Хорошо.
– Кх, кх, – послышался кашель из угла. – Уверенна, ты отличный оракул иначе Аполлон не послал бы тебя к нам. Но прекрати разговаривать так с моим... другом, – она запнулась, будто хотела сказать совершенно другое, – будто меня здесь нет.
Лина хотела что–то произнести, но девушка её оборвала.
– Для тебя я, Элизабет Хоккинс. Если тебе нужно место в нашем кругу, то настоятельно рекомендую не заигрывать с Натом и руки держать при себе.
После этих слов она указала на руку, покоившуюся на моём плече.
Лина тут же отпрянула от меня и пересела к Элиоту на диван. Было видно, что Брукс поменяла мнение о Хоккинс.
Лиз присела слевой стороны. Я посмотрел на неё и прошептал на ухо:
– И что это было, мисс?
Девушка в ответ лишь пожала плечами.
– Давай ты не будешь ревновать меня к каждому столбу.
Уши у Хоккинс покраснели.
– Я не ревную, – шёпотом произнесла Лиз. – Просто я не хочу, чтобы ты возился с кем–то вроде неё.
– Я уверен, вы подружитесь.
Она тяжело вздохнула и сказала:
– Итак, какой у нас план?
– Отец оказался очень занят, поэтому я даже не знаю, что нам сейчас делать.
Раздался дружный и тяжёлый вздох.
Из уголков рта Лины полетел голубого оттенка дым.
– Странно, что пророчество не заставило себя ждать, – с каждым произнесённым Брукс словом всё больше облачков вылетало.
Её глаза засветились белым светом, открыв рот, она произнесла, каким–то потусторонним голосом:
Путь к ответам нелёгок, опасен, непрост.
Только тот, кто достоин, пройдёт до конца,
На восток, где над синем бушующим морем
В солнечном свете златые врата.
Тот, кто ступит на путь, обречён на потери,
Будет предан друзьями, обманут судьбой,
И закроются раньше открытые двери –
Похищение Вестника станет бедой.
С сыном смертной и бога быть битве смертельной,
Только избранный сможет его победить,
Тот, что сердцем открыт, перенёс все потери,
Тот, что чистый душой и способен любить.
Девушка моргнула и очнулась, как ни в чём не бывало.
– Кто-нибудь что-нибудь запомнил? – взволнованно спросила Лина.
– Только тот, кто достоин, пройдёт до конца... Хм… Видимо нам предстоит что-то опасное, – выразил свою догадку Элиот.
– Ты, вот так просто запомнил всё, что сказала эта ненормальная? – задала вопрос Лиз
– У чуко очень хорошая слуховая память, – ответила Лина. – Поэтому греческие герои часто брали чуко с собой на подвиги. Эти существа после смерти своих друзей рассказывали истории Аполлону. Он же в свою очередь выбирал, какие мир будет знать, а какие нет.
Хоккинс сложила руки на груди и нахмурила брови, по всей видимости, от раздражения.
– Всё верно, – подтвердил слова оракула Элиот. – Нас даже иногда называют "помощники Аполлона", но вот уже много лет наш род потихоньку вымирал из-за беспечности полубогов, а сейчас из-за болезни.
– Может, начнём разбирать пророчество? – спросила Лина.
– Предлагаю начать с первого четверостишья, – проговорил я.
Элиот процитировал нам его.
– Златые врата? – задала вопрос Лиз. – Так ещё и над морем?
– «Золотые ворота», так называют висячий мост в Сан-Франциско, – произнёс я.
– Тогда отправимся именно туда, – проговорила Лина.