— Ну, если мы нашли труп в постели, то скорее всего, убийца женщина. Пусть допросит девушку, а к жениху пока не лезет. А то снова наломает дров.
— Эй! А когда это я дрова ломал?! — возмутился я.
— Когда без спроса оставил службу и помчался выручать свою родственницу, не поставив нас в известность. — нравоучительным тоном заметил Сычёв. — Когда полез в квартиру без ордера, когда решил покатать чужую жену на своём агрегате…
— Вот тут вообще непонятно. Коллега по работе попросила подвезти, я подвёз. В чём моя вина?
— Макс. Это очень опасно катать чужих жён…
— …на своём агрегате. — закончил я за Макарыча и тяжело вздохнул. — Понял. Принял. Учту.
— А на Марсе? — не унимался Сычёв. — думаешь, мне не доложили о криках из душевой и о том, как ты допрашивал подозреваемую?
— Да там стрессовая ситуация была. И Алиса оказалась ни при чём ведь!
— Макс!
— Да понял я всё… — изобразил я раскаяние на своём лице, хотя жалеть было не о чем.
— Ну и молодец! Миш, а что там ещё с места работы жертвы? Может конфликты с клиентами?
— Они напрямую не общаются с клиентами, для этого там есть специальный человечек. Больше и нечего добавить. На работе был на хорошем счету. Но звёзд с неба не хватал. Это я вроде говорил. Всех симпатичных сотрудниц перетрахал. Это тоже говорил. Всех троих. Но самых симпатичных, кстати. Страшненьких не трогал, мужчин тоже.
— Значит, месть на любовном фронте. Личные мотивы.
— Тоже так думаю.
Два капитана сошлись во мнениях, а у меня в голове всё что-то не складывалось…
— Но эта версия никак не объясняет то, что он был высушен как мумия. — наконец, выразил в слух я свои сомнения.
— Скорее, как муха в паутине. — возразил Ломов. — Эксперты сказали, что сильное обезвоживание, кровь на месте вся, только жидкости почти нет, как будто испарилась…
— Не, это как раз мумия получается. — покачал головой Сычёв. — С мухами там другая история.
— Ладно, это не важно. — скривился Ломов.
— Эксперты установили время смерти?
— Да. С пяти до шести утра. — сверился в своем рабочем терминале Ломов.
— Бабулька видела женщину, выходящую от него в это время. — снова встрял я.
— Но опознать не сможет. — высказался Сычёв.
— Не сможет. — согласился я. — Михал Сергеич…
— Да, Макс?
— А есть у нас какая-то база по… по мутантам? Ну, по людям со способностями.
— Есть, конечно. У нас всё есть. Тебе зачем?
— Шпак мог быть мутантом?
— Почему так думаешь? — Сычёв нахмурился и быстро переглянулся с напарником.
— Совпадений много. — пожал я плечами. — Илинична рассказывала о его необычном поведении. Теперь эти спонтанные сексуальные связи, когда девушки не могли толком объяснить, зачем и почему изменяли мужьям, хотя за это можно серьёзно так схлопотать от комиссии ПМС. Неоправданный риск ради случайного перепиха на работе? Всё это как-то странно.
Про выброс Силы, который я почувствовал на той квартире, я говорить точно не буду. Думаю, перечисленных доводов будет достаточно.
— Хм… Сейчас пробью. — Ломов снова склонился над своим терминалом и принялся бегло строчить запросы. — Есть! А ты был прав, Макс. — он удивлённо покачал головой и внимательно посмотрел на меня.
— Мутант? — на всякий случай уточнил я.
— Мутант.
— А почему мы вот так об этом узнаём? Разве не должна быть какая-то отметка в документе, галочка, рисочка, чтобы вот так по базам не приходилась рыскать?
— Макс! Ну ты ещё их в лагеря загони и клеймо на лбу набей! Это ведь тоже люди, и никто не будет нарушать их права, ставя какую-то пометку в их досье или документах. Чтобы их все чурались, не брали на работу и выделяли отдельные места в транспорте? Это попахивает откровенным генно-расизмом и экстремизмом.
— Ну так… Кастрация как бы уже нарушает их права. — не согласился я с доводами Ломова.
— Это уже вынужденная мера. Не путай мягкое с холодным.
Бред, конечно. Но спорить сейчас я с этим не собираюсь — не то время, не то место.
— Ладно, давайте вернёмся к нашим баранам… Барану. — продолжил Сергеич, уткнувшись в экран терминала. — Наш баран ещё и не урезанный был, вдобавок.
— В смысле «не урезанный»? — сова нихрена не понял я. Вроде, не первый день в этом мире, а некоторые термины и значения иногда ставят меня в тупик.