— Я вообще не хочу, чтобы мне пришлось этого делать!
— Но ты делаешь это.
— Потому что приходится.
— Нам всем приходится.
— У нас есть другая цель, которая намного…
— Важнее? Ты это хочешь сказать? Эту важную цель мы преследуем уже несколько лет, и знаешь, для чего? Чтобы наши родные оставались живы. Чтобы нам не приходилось терять любимых и друзей. И если я могу сделать хоть какой-то вклад в это, я его сделаю.
День: -60, 19:50
— Злишься на меня?
— Вовсе нет.
— Я же вижу.
— Я вовсе не злюсь, Рон!
Гермиона вздыхает.
— Ладно. Я злюсь. Но на себя. Потому что то, что ты сказал… Это правда. А я не хочу ее признавать. Из-за этого все становится таким реальным.
— Уже не как тогда.
— Все уже давно не как тогда.
Какое-то время они держались за руки, но пришлось их разомкнуть.
Все уже давно было не как тогда.
День: -60, 22:35
Гермиона стояла на темной кухне, прислонившись лбом к навесному шкафчику с посудой.
Она зашла налить себе воды, но все еще не взяла бокал.
— Он пошел к нему.
Голос Гарри был тихим.
— Он пошел к нему, — ответила Гермиона и посмотрела на Гарри.
Трудно было разобрать выражение его лица.
— Я не виню его, — сказал он, качая головой. — В конце концов, он так долго хранил надежду.
— Никто из нас ее не потерял.
— А что, если я…
— Молчи, — грустно улыбнулась Гермиона. — Он считает, что может сделать что-то полезное уже сейчас, пока мы здесь, пока мы не наткнулись на зацепку.
— Они все медленно умирают. Из-за меня.
— Уж точно не из-за тебя. Они защищают свои семьи, свои дома, свой мир.
— Но я не делаю ничего… — начал Гарри и осекся. — Ничего полезного. Мы давно уже должны были понять, где нам искать следующий — в следующий раз, — он спохватился и исправился. — Но мы не справляемся. Пожиратели набирают силу. И каждый день, что мы теряем, мы крадем у кого-то жизнь.
— Я знаю, — прошептала Гермиона. — Я знаю.
Они стояли так еще какое-то время.
День: -55, 12:35
— Это было совсем не так, как я себе представлял.
Рон лежал на диване, пока они изучали очередную книгу. Три дня назад он вернулся со своей первой вылазки.
— Прости, надо было сразу броситься тебе на шею, как только ты появился, — засмеялся Гарри.
— Ты скучал по мне, хоть и скрываешь это, — усмехнулся Рон и легко ткнул его в плечо. — Но все-таки… Это и вправду было совсем не так.
Они сидели в задумчивой тишине, и горечь его голоса передалась Гарри и Гермионе.
Рон тоже повзрослел.
День: -48, 04:10
— Да меня почти и не задело, Гермиона, — успокаивал ее Рон, когда она пыталась совместить кожу на его ребрах. Одно из них было явно сломано, еще два — предположительно с трещинами.
— Продолжишь разговаривать, дам двойную порцию Костероста. Язык быстро отвалится.
— Ну я серьезно. Все могло быть хуже.
— По-моему, все и так плохо.
Рон понизил голос:
— Я не… Знаю, раньше я бы такого не сказал. Но я больше не считаю плохой идеей принять к нам Малфоя.
Гермиона удивленно вскинула брови, но промолчала.
Определенно, раньше Рон такого бы не сказал.
День: -47, 14:15
Они обедали все вместе.
Гермиона уже не помнила, когда они делали так в последний раз.
Волосы Лаванды залезли в ее тарелку, и они все хохотали как ненормальные. И выпили по три чашки чая на человека. Когда смеялся Фред, он все еще кашлял, и Гермиона чувствовала свою вину за повреждение его легкого.
Она даже не замечала, что Малфой тоже с ними, пока не начала разливать всем чай по второму разу.
До этого его было почти не видно в доме. Всегда отстраненный, отрешенный.
Действительно ли так было?
Она знала, что его долго не принимали.
Но сегодня никто не чувствовал неловкости от его присутствия.
День: -45, 20:30
Вот уже больше суток Гермиона была уставшая и задерганная.
Вот уже больше суток она была на ногах, колдуя над двумя котлами сразу. В одном варилось противоядие от магических ядов, в другом — от обычных.
А все потому, что печенье, купленное Тонкс, оказалось отравленным.
Ей просто повезло, что у Гермионы в старых запасах был пузырек с противоядием.
Гермиона изо всех сил ругала себя за то, что не позаботилась о том, чтобы заполнить шкафчик такими очевидными зельями.
Перестать себя винить Гермиона смогла только спустя десять часов стояния у котлов, спустя четырнадцать она перестала чувствовать что-либо вообще.
Спустя двадцать четыре она держалась только благодаря тому, что тушеная мандрагора издавала дивный смрад. Гермионе казалось, что от одного запаха любой яд тут же выветрился бы из отравляемого.
Спустя двадцать шесть часов Гермиона вылила последнюю каплю в прозрачный фиал и закупорила крышку.
Она смогла только подняться по лестнице и в изнеможении упасть на диван в гостиной.
День: -44, 06:30
Гермиона проснулась оттого, что ей в глаза било солнце.
Она лежала на диване в гостиной и с трудом соображала, как оказалась там.
Предыдущий день будто выветрился из памяти.
— Стоило того? — раздался голос сверху, и Гермионе пришлось привстать на локтях.
Она обернулась и увидела Малфоя.
— Что? — переспросила Гермиона сухими губами.
— Тебе стало легче? — он приподнял брови, смотря на нее с пренебрежительным выражением.
— Не сказала бы, — ее голос спросонья был хриплым, и Гермиона прокашлялась, поднимаясь и занимая вертикальное положение.
— Так оно стоило того? — Малфой задал уже третий вопрос, и это, наверное, был самый долгий их разговор. То, что было в его комнате, она не считала за диалог.
— Конечно, стоило. Теперь у нас есть приемлемое количество зелья, — Гермиона откинулась на спинку дивана и прикрыла глаза, в которые словно насыпали песка.
Ей срочно нужно было отправиться в кровать и провести там как минимум восемь часов. А лучше двенадцать.
— Приемлемое для кого? — Малфой склонил голову набок.
— Приемлемое для меня, — Гермиона закатила глаза.
— Что, весь подвал теперь забит снизу доверху?
— Это лучше, чем ничего.
— Лучше было бы, если ты сейчас была в нормальном состоянии, — язвительно заметил Малфой.
— Вообще-то, — возмутилась Гермиона, — я сделала это для всех нас, но если ты хочешь окочуриться…
— Ты сделала это для себя, — резко перебил ее Малфой. — И тебе это даже не помогло. Для всех нас лучше было бы, если бы ты была готова к тому, что могут появиться раненые.
— Ах вот как? — подскочила Гермиона.
— Именно, — процедил Малфой. — И это крайне эгоистично с твоей стороны, не находишь?
— Ох, ну теперь я буду знать, что смогу обратиться к тебе с оценкой своих действий.
— Лучше разберись со своим непомерным чувством вины, — хмыкнул он, и Гермиона, взвинченная, поднялась с дивана и быстрым шагом направилась к себе.
— Да что ты знаешь о чувстве вины! — бросила она, уходя.
День: -40, 22:30
Когда Гермиона лежала в кровати без сна, она вела бесконечные диалоги сама с собой.
Сегодня она спорила с Малфоем внутри своей головы.
После долгих доказательств своей правоты Гермиона, взбудораженная, дрейфовала на грани сна, пока будильник не вырвал ее из этого состояния.
День: -35, 10:27
— …потому что их методы далеки от гуманных!
Гермиона застыла на месте.
Из кабинета Грюма доносились обрывки разговора. Кажется, это был Малфой.
— Что ты предлагаешь? — голос Люпина звучал устало. — Это дети. Мы не можем заставлять их пользоваться непростительными заклинаниями.
— Они давно не дети, Люпин, — отвечал ему Грюм.
— Если вы считаете нас детьми, то какого черта бросаете в самое пекло? — Малфой был разъярен. — Я знаю, о чем говорю, — шипел он, и Гермиона буквально ощущала холод от его слов, — я был там, я видел это, я, черт возьми, смотрел, как они… Как ее… — его голос срывался. — Я вынужден жить с этим, как и многие из вас. Из нас. Так что не говорите, что мы дети. Все мы вынуждены были повзрослеть.