День: 8, 02:45
Гермиона стояла под горячими струями, расслабляясь и ловя наслаждение. Распаренная кожа горела чистотой после того, как Гермиона хорошенько натерла ее мочалкой.
Единственное, что беспокоило Гермиону, — зудящие предплечья, желание чесать которые только усилилось от растирания.
Наверное, все-таки аллергия.
Закутываясь в полотенце, она мурлыкала что-то себе под нос, стараясь не обращать внимание на зуд. Красные полосы от ногтей уже явно выделялись на бледных предплечьях от запястья до локтя, и, если продолжить и дальше, их сменят синяки и царапины.
Когда вода стихла, Гермиона снова услышала этот звук: шурх, шурх, шурх.
Скрежет, шуршание.
Это точно была не мышь, потому что звук шел откуда-то сверху. С потолка. Из-под плинтуса.
Гермионе было одновременно и страшно, и интересно.
Она не даст каким-то вредителям себя напугать.
Гермиона приблизилась к стене, и звук усилился.
Теперь она слышала не скрежет.
Гермиона сглотнула.
Она слышала трение.
В следующий миг из-под плинтуса полезло целое озеро черных крупных тараканов, быстро перебирающих лапками, шуршащих и двигающихся по направлению к ней. Гермиона завизжала, и через секунду она оказалась облеплена этими тварями.
Они были везде.
Они ползли по ее ногам.
Они путались на голове.
Ее крик еще никогда не был таким леденящим душу, это был вопль чистого ужаса. Гермионе пришлось закрыть рот, чтобы они не заползли туда, и она продолжала кричать с закрытым ртом, смахивая с себя мерзких насекомых.
Гермиона рыдала от ужаса, потому что ее самый страшный кошмар стал явью.
Тряся руками, ногами, головой, ногтями расцарапывая предплечья, где находились эти твари, Гермиона отступала к двери.
Она раздавила уже, наверное, сотню тараканов, потому что теперь они были только на ее руках, бегали взад-вперед, и у нее не получалось их стряхнуть.
Гермиона кое-как надавила на ручку и вылетела спиной вперед из ванной комнаты.
Она орала диким голосом, расчесывая руки в кровь, она ничего не слышала, она тряслась в конвульсиях, когда ее схватили за запястья и пригвоздили к полу.
— Нет! Убери их! Убери!!! — она наконец смогла сфокусировать взгляд, узнав Малфоя.
— Что с тобой… — начал он, но Гермиона перебила:
— Быстрее, что же ты, по-мо-ги мне, — срываясь на всхлип, зарыдала она.
— Здесь ничего нет, — она услышала его голос, как сквозь подушку.
Малфой держал ее окровавленные запястья, пока она билась под ним в истерике и умоляла помочь.
— Гермиона! Посмотри на меня! — наверное, он кричал очень громко, потому что на его лбу выступила пульсирующая вена. — Здесь ничего нет!
Малфой пригвоздил ее к полу всем своим весом, и она начинала с трудом дышать, поскольку для рыданий ей требовалось слишком много кислорода.
— Все в порядке, Гермиона, — монотонно повторял Малфой, его глаза впивались в ее лицо, выискивая на нем сознание? безумие? — Тихо, тихо, все в порядке.
Его глаза казались Гермионе якорем, за который она может зацепиться, чтобы не сойти с ума.
На малую долю секунды она поверила ему.
И перестала вырываться.
Они оба шумно дышали.
Гермиона хватала воздух ртом, ощущая тяжесть малфоевского тела, когда на нее обрушилось осознание.
Их на самом деле не было.
— Но как? — жалобно спросила она и икнула, втягивая воздух, как это часто бывает после бурных слез.
— Что произошло, Гермиона? — спросил Малфой низким обволакивающим голосом.
— Там были… Тараканы… С потолка, на мне, везде. Я пыталась их стряхнуть, но их было так много, — ее голос дрожал, как и она сама.
Только сейчас она начала ощущать, как пол холодил открытые участки тела. Она все еще была в полотенце, чудом выдержавшем этот инцидент, как позднее будет называть его Гермиона.
Малфой пристально смотрел на нее, и в его глазах Грейнджер видела непонятные ей эмоции. Что он чувствовал?
Он покачал головой.
— Их не было, — прошептала Гермиона.
— Не было, — подтвердил Малфой.
Ее разодранные в кровь руки саднили.
Малфой отпустил ее запястья и оттолкнулся от пола, поднимаясь.
Гермиона рывком сжала ноги и села.
Малфой не отводил от нее взгляда, но смотрел только в глаза.
Она приняла его руку, когда он подал ее. На Гермиону накатило смущение, и она поспешила скрыться — сначала на лестницу, а потом в свою комнату.
Ей повезло, что на ее крики не сбежался весь дом.
========== Глава 4 ==========
День: 9, 08:20
Гермиона в пыль растирала рог двурога методичными движениями.
Она не будет снова возвращаться к мыслям о недавнем инциденте с Малфоем.
День: 9, 08:35
Его пристальный взгляд всплывал в ее памяти снова и снова.
То, как он смотрел на нее, было чем-то новым.
Гермиона раньше никогда не видела такого во взгляде Малфоя. Какая-то настороженность, как будто он замер перед прыжком. Как будто он сдавленная пружина, готовая в любой момент распрямиться.
День: 9, 10:50
И ведь он помогал ей избавиться от этих тварей!
Гермиона трясет головой, чтобы выбросить остатки мыслей о лавине насекомых.
Может, с ней что-то не в порядке.
Может, она сошла с ума?
Нет, это все нервы.
Она просто очень-очень устала.
День: 10, 11:41
И шуршания больше не было. Ни одной шуршинки.
Только периодически чесались предплечья.
День: 11, 17:04
Весь день Гермиона готовилась встречать ребят. Она запаслась бинтами и крововосстанавливающим зельем.
Она отскабливала ногти от коры рябины, которая окрашивала их вместе с кутикулой в желтоватый цвет, когда запястья и выше, до локтя, начали нестерпимо зудеть.
Гермиона резко прервалась, когда услышала прибывающих.
День: 13, 20:28
— Это был чертовски сильный удар, Гермиона, — шепелявил Рон опухшей челюстью. — Кажется, я откусил кусочек языка…
— Не верь ему, — смеялась Тонкс, прикладывая замороженную курицу к колену. — Тот Пожиратель бил как девчонка, когда Рон сломал его палочку.
— Тогда это была чертовски сильная девчонка, — пробурчал Рон, пока остальные заливисто хохотали.
Их смех часто становился неконтролируемым, когда они радовались, что все еще живы.
День: 14, 10:35
После завтрака Гермиона спускалась в подвал варить зелья.
Малфой сидел на диване в гостиной с самого утра, со скучающим выражением читая книгу.
Она так и не поговорила с ним ни разу после того случая.
Гермиона уже открыла дверь, размышляя, надо ли все же поблагодарить Малфоя, или это будет выглядеть чересчур нелепо спустя столько времени, когда он первый подал голос.
— От чего ты убегаешь?
— Что, прости? — от неожиданности Гермиона ахнула и впечаталась в дверь большим пальцем правой ноги, который теперь саднил.
— Все свое время ты проводишь внизу или здесь, — продолжил Малфой. — В основном внизу. Что пугает тебя так сильно, что ты прячешься от своих мыслей?
— С чего это ты взял, что я буду отвечать на подобные вопросы, Малфой? — Гермиона развернулась к нему лицом.
— То есть ты не отрицаешь, что это правда?
— Я не прячусь от своих мыслей, — она сделала шаг назад. — Я всего лишь забочусь о своих друзьях. Тебе тоже, насколько я помню, пригождалась моя помощь.
— Ты уверена, что это только забота?
— Почему ты задаешь мне такие вопросы? Как ты смеешь?
— Если ты продолжишь в таком духе, кто позаботится о тебе? — поднял брови Малфой и, захлопнув книгу, покинул гостиную.
День: 14, 13:30
Она не хотела это признавать.
Гермиона знала, что ее нервы были на пределе уже давно.
Но неужели это было настолько заметно, что даже Малфой?..
Остальные ведь не видели. Не замечали разодранной в кровь кутикулы на указательном пальце левой руки. Того, как Гермиона наказывала себя, как, изможденная, работала в подвале сутками, как умирала ее душа, когда кто-то возвращался с ужасными, почти несовместимыми с жизнью ранами.
Почему видел он?..
День: 15, 19:45