Лицо Малфоя закрыло Беллатрису, и он прижался своим лбом к лбу Гермионы.
— Там ничего нет. Там пусто. Поверь мне. Поверь мне, Гермиона. Ты в безопасности, — его тихий низкий голос был таким раскатистым, таким мужским, что у Гермионы внутри потек мед, и она закрыла глаза.
Неужели это снова повторялось?
Ей казалось, что тот инцидент был спровоцирован длительным нервным напряжением. Но вдруг… Гермиона чуть не задохнулась от мысли, что она может действительно сходить с ума.
— Все хорошо, — шептал ей на ухо Малфой успокаивающе. — Все в порядке. Ты в безопасности.
Гермиона тряслась, прижимаясь к нему, когда ее коленки подкосились, и Малфою пришлось подхватить ее, крепко обхватывая поперек талии. Скорее всего, на ней останутся синяки от его пальцев.
Она долго выравнивала дыхание, пока наконец не решилась выглянуть из-за его плеча.
Малфой был прав.
Там никого не было.
Гермиона обмякла в руках Малфоя, цепляясь за его шею и позволяя ему держать ее, как ей казалось, довольно непристойно. Она уткнулась куда-то ему в грудь, слыша, как он облегченно вздохнул, когда она согласилась:
— Никого.
Какое-то время они стояли молча.
От переизбытка эмоций Гермиона ничего не чувствовала. Ей срочно нужно было прилечь.
— Пора уходить, — шепнул Малфой, и Гермиона нехотя расцепила руки.
Он придерживал ее за талию, пока она доставала портключ.
— Готова? — Малфой глядел на нее с нечитаемым выражением, и Гермиона обессиленно кивнула.
Они одновременно дотронулись до галлеона, и привычный крюк подхватил их под ребра, унося далеко от пережитого за этот вечер.
День: 16, 06:45
«Какого хрена там произошло, Грейнджер?!»
Грюм почти визжал, брызгая слюной, и Гермиона слышала его слова даже сейчас, спустя несколько часов после разбора полетов.
Видимо, с собой ее больше никуда не возьмут.
Но ей лишь бы снова не увидеть эти бешеные глаза Беллатрисы, остальное она переживет.
========== Глава 5 ==========
День: 18, 00:10
Гермионе срочно нужна была долгая, горячая, пенная, расслабляющая ванна.
Было уже довольно поздно. Все разошлись по комнатам, и в гостиной остался только Малфой, смутивший ее тем, что проводил взглядом почти до самой двери ванной комнаты.
Гермиона подготовила пижаму и длинный теплый халат, в которые она собиралась переодеться после как минимум часового отмокания.
Она включила воду и оставила ванну наполняться, предварительно насыпав в нее полкило соли и добавив несколько колпачков пены.
Стянув порядком надоевшие джинсы и футболку и избавившись от белья, Гермиона попробовала ступней воду. Температура была идеальной.
Гермиона заколола волосы на затылке — она помоет их завтра, сегодня сил сушить всю длину больше не осталось — и начала погружаться в воду.
Ей нравилось лежать в наполняющейся ванне.
Вода мягко обволакивала сначала ее ступни и ягодицы, лаская кожу, потом постепенно поднималась и щекотала голени, бедра, живот.
Гермиона слишком устала, чтобы читать книгу, как она любила делать обычно, поэтому она просто лежала и смотрела, как постепенно ее тело скрывается под распространяющейся по всей поверхности воды пеной.
Вот заполнилась пупочная впадина, вот ее груди слегка приподнялись, и только соски торчали над водой.
Гермиона прикрыла глаза и погрузилась в негу.
Она полностью расслабилась и почувствовала, как ее руки становятся невесомыми и сами по себе отрываются от дна.
Гермиона соскользнула вниз, чтобы край воды доставал почти до линии роста волос на затылке. Ей было тепло, даже жарко; лицо наверняка раскраснелось. Гермиона любила эту распаренность.
Она выключила воду, когда та заполнила почти всю емкость, и легла обратно, задрав ноги на бортики ванны по бокам от себя.
Гермиона наслаждалась. Казалось, она может так уснуть.
Ступни приятно охлаждал воздух, в то время как почти все ее тело за исключением лица погрузилось под воду.
От соли или от порошка, но ее предплечья снова начали зудеть и чесаться.
Гермиона терпела, зная, что ее ногти сделают только хуже, разнося желание почесаться по всей поверхности рук.
Через какое-то время, когда зуд стал совсем невыносимым, Гермиона не сдержалась и потерла предплечьями о бока.
Конечно, это не помогло, но это немного отвлекало.
Она потерла раз, потерла два, потерла три, а на четвертый ее руки дернулись дальше, как по инерции. Ее как будто потянули за запястья, хотя это было физически невозможно.
На пятый раз толчок был сильнее.
На шестой Гермиона рывком ушла под воду.
Ей повезло, что она делала вдох, потому что ее пригвоздило ко дну ванной и не отпускало.
Кровь ударила ей в уши, и она чувствовала каждый удар ускорившегося вдвое сердца.
Запаниковав, Гермиона сучила оставшимися на поверхности ногами, задевая ступней флаконы с гелями, пеной, лосьоном и прочими средствами.
Она не могла подняться, и ужас сковал ее горло.
Пузырьки воздуха шли вверх, и Гермиона теряла оставшиеся крохи кислорода.
Гермиона билась в конвульсиях на дне ванны, пяткой, кажется, ударив по крану и скорее всего расколов плитку на стене.
Она сражалась за свою жизнь, но проигрывала.
Гермиона знала, что ей нельзя вдыхать, но ничего не могла с собой поделать, потому что ее легкие сгорали от нехватки воздуха.
Ей стало трудно двигаться, и она затихла, смотря вверх, в потолок, который белым пятном плыл перед ее взглядом, застилаемый пенной водой.
Еще секунду, и она вдохнет. Еще секунду, и ее легкие разорвутся.
Еще секунду, и…
Ее повлекло наверх, и Гермиона жадно и громко втянула воздух. В ушах свистело, перед глазами бегали темные мушки, и ее держали над водой.
Гермиона сидела по пояс в воде, задыхалась и глотала кислород, в истерике и страхе судорожно прижимаясь к тому, кто вытащил ее.
— Тренируешься собирать жемчуг? — крепко обхватив ее, Малфой пытался разрядить обстановку, зная, что жалость заставит ее чувствовать себя еще большей размазней.
Гермиона только посильнее сжала его рубашку где-то на спине и уткнулась носом ему в шею, отходя от ужаса, колотясь от испуга.
Малфой был полностью мокрым по пояс и даже ниже. Он неловко балансировал на согнутых коленях, бедром частично опираясь на бортик.
— Пора вылезать, — шепнул он.
Гермиона чувствовала страх, неловкость и благодарность Малфою за то, что он ни разу не произнес даже намека на фразу «тебе померещилось».
Потому что она не была сумасшедшей.
Не могла ей быть.
Гермиона подобрала под себя ноги и оттолкнулась от дна, поднимаясь, и Малфой выпрямился вместе с ней, крепко прижимая к себе.
Ее коленки тряслись, и она точно не перелезла бы через бортик в одиночку.
Гермионе было так плохо, что она даже не смогла попросить Малфоя не смотреть на нее, хоть стыд и жег ее изнутри.
Но он никак не прокомментировал ничего из того, что мог бы, пока Гермиона прятала глаза где-то среди его промокшей насквозь рубашки.
Она почувствовала, как его хватка ослабела, и вслед за этим ее накрыло теплым сухим банным полотенцем.
Гермиона наконец смогла расцепить руки и схватилась за полотенце, заворачиваясь в него.
Малфой отвернулся.
— Спасибо, — прохрипела она. — Ты как нельзя кстати.
— Что на этот раз? — лениво уточнил он, хотя теперь Гермиона знала, что он делал это не лениво, а осторожно.
— Меня как будто тащили вниз, — призналась она, быстро натягивая приготовленную одежду. — Кажется, теперь я еще долго не смогу нормально принять ванну.
Когда Гермиона запахнула халат, она развернулась.
Малфой все так же стоял к ней спиной, сцепив ладони сзади. Весь пол заливала гигантская лужа, и Гермиона поморщилась. Ей и близко не хотелось подходить к ванне.
Гермиона прокашлялась.
— Я все. Я уберу здесь, — кивнула она сама себе, когда Малфой повернулся, и убрала напоминания о сегодняшнем инциденте.
Пожалуй, завтра она вернется и выбросит все пузырьки прочь.