Он снова смотрел на нее с нечитаемым выражением на лице, как будто хотел что-то сказать, но не мог.
Какое-то время они так и смотрели друг на друга, пока Малфой не поднял руку, неловко почесав затылок, и не вздохнул, растягивая губы в неловкой усмешке.
Гермиона ответила ему такой же неловкой улыбкой, слегка приподняв уголки губ, и они одновременно двинулись к двери, оказавшейся не просто распахнутой, а почти снесенной с петель.
— Мне казалось, что дело срочное, — пожал плечами Малфой, когда Гермиона перевела взгляд на него.
Она подняла палочку и произнесла: «Репаро!», починив дверь.
Гермиона знала, что привычка брать с собой в ванную палочку однажды сослужит ей хорошую службу.
Малфой пропустил ее первой, и Гермиона почти физически ощущала, как рубашка прилипает к его торсу, что заставило ее сглотнуть и покраснеть — совсем слегка!
Она обернулась к нему, но знала, что простое «спасибо» не соотносилось с тем, что он сделал для нее.
Поэтому она просто развернулась и пошла в свою комнату.
День: 18, 08:20
Утро было украшено громким воплем, разбудившим Гермиону.
— Черт возьми! Какой бегемот расколол плитку в ванной?!
Она поморщилась и рухнула обратно на подушку.
День: 18, 09:30
Когда Гермиона наконец справилась с пожирающим ее смущением, накатившим жгучей волной после ночных событий, прошло уже больше часа, который она провела, перекатываясь под одеялом с одного бока на другой, периодически постанывая. Когда нервов уже не хватало на то, чтобы переживать по поводу вчерашнего (а Гермиона еще не разобралась, что больше вызывало у нее напряжение: то, что она чуть не захлебнулась; то, что у нее, очевидно, были галлюцинации; или все-таки то, что Малфой ворвался к ней и вытащил буквально из объятий смерти), Гермиона решила спуститься вниз и позавтракать.
Она надеялась, что все уже разошлись по своим делам.
Она не ошиблась.
Ранним утром отряд Ордена в составе Парвати, Рона, Дина, Лаванды и Малфоя ушел на очередную вылазку.
День: 18, 19:30
Их не было больше десяти часов, и Гермиона искусала все губы в ожидании.
Она постелила клеенку на обеденный стол, если вдруг потребуется дополнительное место для оказания помощи.
Диван тоже был застелен, а на столике расставлены флаконы с обезболивающим, крововосстанавливающим зельями, противоожоговой мазью, бадьяном и прочие склянки, которые Гермиона посчитала необходимым иметь под рукой.
День: 18, 19:51
Диким смерчем на кухне материализовался Малфой, и Гермиона вскочила, вскинув руку с палочкой, готовая к любым ранениям, но только, пожалуйста, пусть их не будет.
Его глаза были безумными, на лице запеклась кровь, а одежда свисала рваными лохмотьями.
— Где остальные?! — резко вздохнула Гермиона, подбегая к нему и изучая повреждения, однако Малфой только отмахнулся от нее и выскочил в гостиную.
Его бегающий взгляд метался по комнате, пока он в несколько шагов преодолел расстояние до двери в подвал, и остановился на журнальном столике.
— Малфой! Что произошло? Где все? Что с тобой? — Гермиона перешла на крик, следуя за ним.
— Мне нужен еще один портключ, — Малфой бросился к зельям и сгреб все в охапку. — Быстро, Грейнджер, дай мне портключ!
Гермиона дрожащими руками рылась в верхнем ящике комода, где лежали их запасные портключи, пока не выудила тонкий мешочек с зачарованной пуговицей внутри.
— Положи в карман, быстро, — скомандовал Малфой, чьи руки были заняты зельями, и выставил бедро вперед.
Гермиона сделала, как он просил, и Малфой сразу трансгрессировал, едва ее руки отнялись от его брюк.
Гермиона покраснела только после его исчезновения.
День: 18, 20:02
Впятером они приземлились прямо в гостиной, и Гермиона едва сдержала крик.
Ей было сложно себя пересилить, но она справилась, мысленно абстрагируясь от эмоций и погружаясь в работу.
Как потом рассказал Дин, им пришлось очень долго лежать в засаде на земле, потому что они выбрали очень неудобный момент.
После трех часов, говорил он, начинают болеть все кости и мышцы.
После пяти, когда нельзя шевелиться, боль обретает совершенно другой смысл, наполняя тебя изнутри, и самое ужасное в том, что ее ничем нельзя заглушить. Даже сдвинуться.
Потому что как только они появились и залегли, Пожиратели установили на местность обнаруживающие чары.
Никому не хотелось сорвать вылазку, поэтому они провели без движения на земле восемь часов.
Пальцы Лаванды были искусаны в кровь, потому что ей повезло, и она успела опустить лицо на ладони.
Рон был не таким везунчиком, и его локтевые суставы превратились в огромные, воспаленные шары, и каждый миллиметр движения рук давался ему со слезами на глазах.
Гермиона заметалась между ними, вливая Рону в рот обезболивающее зелье и обрабатывая руки Лаванды — это то, что она смогла сделать меньше чем за минуту, пока ее взгляд метался по остальным.
Дин странно держал Парвати: она лежала спиной вверх, и Дин прижимал ее к полу бедрами, его руки обхватывали низ ее живота, и когда Гермиона приблизилась к Парвати, Малфой быстро шагнул вперед и сжал ее плечо.
— Я уже дал ей зелье. За все это время она не проронила ни звука. Не смей пугать ее. Ты должна ее вытащить, — и отпустил.
У Гермионы перехватило дыхание.
Парвати беззвучно рыдала, и Гермиона перевела взгляд на Дина, присаживаясь на корточки рядом с ними.
— Парвати, ты в безопасности. Все будет хорошо. Я все исправлю, договорились? Ты должна сказать мне, где болит.
— Это… Там… Не знаю, — выдохнула Парвати и залилась слезами ужаса. — Гермиона, помоги…
Гермиона перевела взгляд на Дина:
— Ты зажимаешь рану?
— Да.
— Она обширная?
— Да.
— Где она начинается?
— Низ живота, между лобком и левой тазобедренной косточкой. Она идет вверх сантиметров на десять-пятнадцать и заканчивается примерно под ребрами.
— Это рваная рана или как от ножа?
Глаза Дина потемнели.
— Рваная.
— Насколько она глубока?
— Я боюсь, что задеты внутренние органы, но я не видел. Я схватил ее перед самым прыжком и зажал рану. Это все.
Гермиона кивнула.
— Дин, мне нужно, чтобы ты по моей команде как можно быстрее перевернул Парвати на спину. Малфой, ты тоже. Когда я скажу, вы немедленно перевернете ее. Дин, ты должен давить на рану с той же силой, что и сейчас. Парвати, ты должна дышать не останавливаясь. Готовы? Раз, два, три!
Они слаженно перевернули Парвати, и рука Дина чуть не провалилась в ее внутренности.
Гермиона изо всех сил сдерживала подкативший к горлу позыв тошноты, когда увидела всю картину.
— Парвати, все под контролем. Мы разберемся, — голос Гермионы был глухим и безэмоциональным.
Она с трудом представляла, как именно она сможет помочь.
Гермиона была рада, что Малфой уже дал Парвати обезболивающее зелье, чтобы та хотя бы не чувствовала боли, которая должна была убить ее.
Кожа на животе Парвати была съедена и обглодана.
— Дин, сейчас ты отпустишь руку, и я восстановлю целостность сосудов, — кивнула ему Гермиона. — Давай.
Кровь хлынула на пол, пока Гермиона накладывала заклинания на поврежденные внутренние органы Парвати. Она молилась, чтобы заклинания из «Расширенного пособия для колдомедиков» сработали.
Похоже, удача была на ее стороне.
Восстановив кишечник и печень, Гермиона смогла остановить кровотечение. Она подала знак Малфою, чтобы тот дал Парвати крововосстанавливающее зелье.
Через какое-то время она разобралась с остальной частью раны и постаралась стянуть кожу так, чтобы шрам остался минимальным, но тот все равно будет ужасающим.
В конце Гермиона нанесла бадьян на рану, и та начала затягиваться.
Это были самые долгие полтора часа в жизни Гермионы.
День: 18, 21:32
Она откинулась назад и чуть не упала, потому что ее ноги затекли так, что Гермионе пришлось руками перенести свои бедра и голени вперед. Она только сейчас осознала, как содрогается ее тело от напряжения.