Нас будто накрыло горячей пеленой, плавившей все здравые мысли. Его губы накрыли мои. Медленно, давая привыкнуть к ощущению нашей близости, он провел по ним языком. Сильная рука обхватила мою талию и помогла подняться.
Еще полминуты назад между нами назревал скандал. Теперь же Роман стоял напротив меня, прижимая к столу своим телом. Мы пылали, движения становились увереннее и быстрее. Его руки были везде, заставляя выгибаться ему навстречу.
Ничего подобного мне раньше испытывать не приходилось. Да, однажды я поддалась чувствам и моменту, после старалась перебить послевкусие, но никогда не ощущала себя так свободно. Я скользнула ладонями под рубашку ощущая, как под теплой бархатистой кожей мышцы напрягаются подобно стали. Мне рассказывали, что он увлекается баскетболом. Похоже тренировки Роман не пропускал.
Он уже плавно отодвигал край моей юбки, когда вдруг дверь сотряслась от размашистых ударов. Бойкий мужской голос затараторил совсем близко.
– Слышишь, шеф, собрание через двадцать минут. Ты презентацию-то направил? Света уже черт знает сколько дозвониться не может. Ты чего уснул там? Впусти!
Рома спешно оторвался от меня и оглядел, не веря собственным глазам.
– Нет, у меня встреча, – крикнул он. – Презентация есть на общем диске, баран. Ждите меня в зале.
Я не знала, куда себя деть от смущения. Там, по другую сторону двери кипела обычная жизнь офиса. Люди работали, готовились к совещанию, болтали, а мы тут… Как вообще так вышло?
Романа, судя по всему, мучил тот же вопрос, пока он быстро стирал с губ остатки моей помады и заправлял рубашку. На столе так и лежала закрытая пачка салфеток. Пустой прозрачный стакан укатился к дальней стене.
– Мне нужно идти, – не поворачиваясь, сказал Роман. – Продолжим разговор в другой раз. Я оставил свои замечания в плане проверки, думаю, вам следует ознакомиться. Можете выйти, как будете готовы.
Стоило мне неуверенно кивнуть, он развернулся и вышел, не оборачиваясь.
Мне хотелось просто раствориться в воздухе и оказаться дома под теплым одеялом. Зачем я его касалась? Почему он целовал меня? Наш разговор никак не предполагал подобного развития! И все же одно касание, и вспыхнуло пламя.
Я чувствовала на одежде незнакомый мужской запах, а на губах его вкус. Но вот боль в шее совсем утихло, словно и не было вовсе.
Чтобы отвлечься и дождаться пока подсохнет блузка, пришлось на месте изучать оставленные Романом пометки. Пролистывая страницу за страницей, я все больше убеждалась в его профессионализме. Из всего выходило, что по глупости он не мог допустить утечки внутренних данных. Значит работал на конкурентов?
Спустя десять минут я привела себя в порядок и вернулась в отдел. Мне показалось, что с момента ухода прошла целая вечность, но никто даже не поднял головы. Как и обычно работа стала единственным пристанищем от странных мыслей. Но задерживаться в офисе мне все же не хотелось.
Дождавшись, когда выйдет последний сотрудник, я закрыла кабинет. Пустой зеркальный лифт вез меня в центральный холл, и мне впервые за день захотелось взглянуть на странного дракона, украшавшего теперь мою шею. В тот момент, когда я повернулась чуть боком, позади мелькнул тёмный женский силуэт. Меня словно током ударило, тело рефлекторно дернулось, а горло сжало. Однако странный образ в зеркале больше так и не появился.
Я выскочила из лифта и едва ли не бегом помчалась к вращающейся входной двери. За ней царил мирный зимний вечер, и непонятный страх тут же отступил. Сотрудники ближайших офисов уже разошлись по домам, оставив за собой хорошо протоптанные дорожки среди сугробов.
Чуть впереди, у выставленной недавно новогодней елки, одиноко стоял мужчина. Взлохмаченные волосы с легкой рыжиной показались мне знакомыми. Еще пара шагов и идея сбежать незамеченной показалась не такой уж и трусливой. Но, к моему сожалению, Паша успел меня заметить и двинулся навстречу.
– Привет! Я ждал тебя, – он робко улыбнулся, потирая озябшие руки.
– Привет. Не помню, чтобы мы договаривались встретиться, – я попыталась его обойти.
– Постой, – он взял меня под руку и пошел рядом. – Знаю, в субботу мы плохо разошлись, и я хотел поговорить с тобой. Знаешь ведь, мне тяжело, когда ты сердишься.