Конец разговора я не услышала – толпа стала плотнее и девушки в ней тут же растворились. Я поднялась по лестнице, размышляя о том, что мне тоже в ближайшее время мне тоже предстояло посетить «Чайный домик». Ресторанчик очень давно открылся через пару улиц от моего дома. Еще родители водили меня туда попробовать «жареное молоко», которое так любили.
На завтрашний вечер мои друзья детства забронировали там столик. Мы не виделись с лета и поддерживали связь в общем чате. Мысль о встрече с ними впервые показалось крайне неприятной.
Паша и Ната уже давно и довольно настойчиво предлагали увидеться и точно не позволили бы снова найти отговорку. Они буквально источали интерес и доброжелательность, от чего мне становилось неловко. Нату я знала со студенчества, а вот с Пашей буквально выросла вместе. Мамы купали нас в соседних тазиках.
И не так давно мне казалось, что жить без него не могу. Но в один момент все изменилось, и Паша, как в плохом сериале, предложил встречаться моей лучшей подруге. Даже забавно оказалось осознать, что не все в плохом кино – пустая выдумка.
После этого мне стало почти невыносимо видеться с ними, и я с головой ушла в работу. Да и что можно делать на подобных встречах? Смотреть как Паша держит Нату за руку, смотрит в глаза и называет нелепыми прозвищами? Невпопад отвечать на вопросы о своих несуществующих отношениях? Нет уж, лучше заниматься тем, что действительно интересно. Единственной причиной, по которой я в конце концов согласилась увидеться, было желание мирно от них отдалиться.
С этими мыслями я поднялась на лифте, вошла в кабинет, махнув рукой коллегам, и села за свой стол. У нас никогда не приветствовались лишние разговоры и даже здоровались мы короткими жестами. Меня подобное более чем устраивало.
Весь день, прерываясь лишь на кофе и обед в местной столовой, я посвятила изучению внутренних документов и составлению плана проверки. К половине восьмого вечера таблица была подготовлена и я собиралась отправить ее своему начальнику – Олегу, но неожиданно почувствовала сонливость. В глаза словно насыпали мелкий песок.
Всего на секунду сомкнув веки я почувствовала, как тяжесть сдавливает грудь и дыхание перехватывает. В носу защипало, и тело налилось незнакомой тяжестью. Я тут же распахнула глаза и едва сдержала крик: все пространство вокруг заполнила мутная серо-голубая вода. Сквозь ее толщу силуэтами проступали столы и компьютерные кресла, колыхались в потоках листья молочая.
Я чувствовала, как легкие покидает воздух, мелкими пузырями растворяясь над головой. Паника настолько сковала меня, что мысли вылетели из головы, оставив ее совершенно пустой. Руки и ноги отказывались двигаться. Горло сжималось и горело.
Краем глаза я заметила движение. Расплывчатая тень медленно плыла в моем направлении. Мгновение, и она оказалась совсем близко.
Надо мной повисла фигура молодой женщины, закутанной в красный шифон. Бледное лицо обрамляли темные волосы, колыхавшиеся вокруг него подобно водорослям. В распахнутых светло-серых глазах читалось удивление и ужас. Посиневшие губы двигались, словно она пыталась говорить, спрашивала что-то, но звук не достигал моих ушей. Тогда ледяная рука коснулась моей шеи и, наконец я закричала.
Собственный крик заставил распахнуть глаза. Кабинет был все так же пуст. На стене размеренно тикали часы. Все выглядело как обычно. Разве что задняя поверхность шеи неприятно ныла.
– Эй, ты чего тут уснула? – голос заставил меня вздрогнуть и резко повернуться к двери.
В проеме, тепло одетая и завернутая в белый вязаный шарф стояла девушка из смежного отдела. Кажется, ее звали Кира. Мы пересекались несколько раз на планерках, но никогда не общались близко.
– Задремала, – признала я.
– Немудрено. Ты ведь Яна? Слышала тебя сделали руководителем группы на этой проверке, – Кира прислонилась к дверному косяку. – Поздравляю, конечно, но не стоит перегибать паку с ответственностью. До завтра задачи никуда не убегут.
– А сама тогда что тут делаешь? – уточнила я.
– Повторяю себе, что нужно валить домой уже полтора часа, что же еще? – хохотнула девушка. – Пойдем домой. Мне вдруг стало как-то не по себе – не хочется одной топать.