Тяжёлая рука легла мне на затылок, чуть отстраняя от входа, а сам Роман будто пытался сквозь узкую щель увидеть Олега и свою секретаршу. «Как опрометчиво!» – раздался в голове знакомый голос. Мгновенно сердце словно вспыхнуло в груди, разнося по венам жидкий огонь. Дыхание стало чаще и глубже.
Медленно и нежно я провела языком по ладони, зажимавшей мне рот. Роман вздрогнул и удивленно уставился на меня сверху вниз. Он нахмурился, легонько прикусив губу. Мне уже был знаком брошенный на меня взгляд. Роман понимал, что мы вот-вот снова переступим черту.
Я больше не ощущала запахов, кроме тех, что исходили от одежды и кожи Романа. Его пиджак соскользнул с моих плеч на пол, щекоча шелковистой подкладкой кожу. Звук на мгновение отрезвил нас, но горячие губы тут же накрыли мои.
Мне не хотелось противиться окутавшей тело страсти или сильным рукам, что исследовали каждый изгиб моего тела. Из головы напрочь вылетели мысли о начальнике, неловкости и всем остальном. Важно лишь то, что происходит сейчас.
Сладкое томление пульсирует глубоко внутри меня. Внизу живота все сжимается от нетерпения, каждый раз когда широкая ладонь скользит мимо у самого края чулка. Кончики пальцев скользят по бедру под тканью платья, но все никак не коснуться того самого, желанного места.
– Яна, – он отрывается от моих губ и шепчет, целуя мочку уха. – Ты точно хочешь именно этого? Могут быть последствия.
Сейчас я различаю, что цвет глаз у него все-таки не темный. Они зеленые.
– Это корпоратив, – я выгибаю шею, дрожа от касания его языка. – То, что случилось здесь, никого не касается.
– Как скажешь.
Едва я размыкаю губы для ответа, его язык проникает внутрь. От поцелуя трепет распространяется по всему телу до самых кончиков пальцев. За закрытыми веками комната кружится из-за окутавшего нас тепла.
Роман опускает бретели моего платья до локтей, чуть отстраняется и насмешливо выгибает бровь. Я отвечаю улыбкой. Да, в этот вечер я решила отказаться от бюстгальтера. Он медленно обхватывает мою грудь ртом, царапая зубами упругие соски. Впервые из груди вырывается приглушенный стон. Я запускаю пальцы в его жесткие волосы, словно умоляя продолжать.
Его пальцы проникают под ткань трусиков и касаются чувствительного места, повторяя те же круговые движения, что совершает его язык вокруг соска. Ноги едва меня держат. Роман, почувствовав мою слабость, толкает ближе к стене. Лопатки упираются в холодную поверхность зеркала.
Я чувствую, как невероятно горячие руки скользят вверх по бедрам, задирая платье до талии. Холодный воздух касается влажной от поцелуев груди. Роман же опускается ниже, отодвигает край белья и накрывает ртом влажную плоть. Меня словно молния пронзает довольствие.
Ничего подобного со мной прежде не происходило. Да, пару раз отношения с мужчинами доходили до постели, но ни один из них не вытворял подобного. А тот, кого я считала самовлюбленным мерзавцем, без малейшего смущения ласкает меня, доводя до безумия.
«Обалдеть! – голос Миланы дрожит и срывается. – Мне всегда хотелось это ощутить, но я даже представить не могла, что все будет так… нереально!»
Я полностью разделяю ее чувства. Каждое движение Романа вызывает дрожь во всем теле и заставляет выгибаться навстречу, скуля и умоляя не останавливаться. Его язык скользит между складок, губы смыкаются на клиторе, вынуждая сдерживать крик.
И в тот момент, когда мне уже кажется, что выдержать больше просто невозможно, тело прошибает такой потрясающий разряд удовольствия, что темнеет в глазах.
Роман подхватывает меня и опускает спиной на софу, а затем вместе с ней сдвигает в середину гардеробной. Затем берет мою щиколотку и перекидывает через другой край софы, раздвигая бедра. В его глазах пылает нетерпение.
Он буквально вырывает ремень из брюк и бросает на пол. Глядя мне в глаза, с вызывающей ухмылкой Роман снимает рубашку и расстегивает одежду. В любое другое время я бы отвернулась или отвела взгляд, но теперь мне хотелось видеть его. Целиком.
И здесь есть на что посмотреть. Кира явно не врала, говоря о его регулярных тренировках. Прежде мне не доводилось видеть такого красивого рельефа. Все – от сильных рук и широких плечей до плоского живота представляет собой подобие скульптуры древнего героя.