— Я за прощение Амали! Может, она и нарушила какие-то правила, но она вреда никому не причинила и не способна этого сделать! — уверенно заявила Шарьяна. — Пожалуйста, не нужно её убивать!
— Считаю, что необходимости казнить Амали нет, — ощутив на себе требовательные взгляды окружающих, сказал Бавиард. — Пусть она и провинилась, но это не стоит того, чтобы отнимать её жизнь, — без доли сомнения сказал своё мнение парень, заметив одобрительный кивок подруги и шокированную реакцию Вальзард.
— Остался один голос, — задумчиво и расстроенно произнёс Мальеттеро, оглядывая присутствующих. — Решающее слово за тобой, Парлави.
Сумирьер, дёрнувшись, будто от неожиданности, обречённо вздохнул. На него с надеждой смотрели Бавиард и Шарьяна, стыдливо и виновато – Амали и требовательно – Боджинсон и ректор. Но даже под таким натиском, он никак не мог решиться на какой-то определённый ответ.
— Сумирьер, ты считаешь, что мисс Вальзард нарушила ряд правил Института Высших Сил? — стал задавать наводящие вопросы Мальеттеро.
— Да, считаю, что нарушения правил имеют место быть, — аккуратно ответил мужчина.
— Считаешь ли ты, что за подобные нарушения правил следует применить наказание? — продолжал ректор, пытаясь добиться конкретного ответа от подчинённого.
— Да, считаю, что за нарушение правил следует применить к нарушителю наказание.
— Считаешь ли ты, что наказание должно быть суровым?— тон Мальеттеро становился всё настойчивее и раздражённее.
— Считаю, что наказание должно быть, — ответил Парлави.
— Суровым? Или щадящим?
— Уверен, что нарушитель правил не имел злого умысла, поэтому наказание должно быть не смертельным, — мужчина давал ответы, уверенно глядя в глаза старику, не смея перевести его на кого-то другого из присутствующих.
— С чего у тебя такая уверенность в отсутствии злого умысла у нарушителя? — удивился Мальеттеро. — Разве мисс Вальзард, беспрекословно следующая сюжету, не имела злого умысла?!
— Она не… — хотел заступиться за подругу Бавиард, но его тут же заткнули.
— Цыц! — шикнул ректор. — Разговор я сейчас веду не с Вами, мистер Фриштер!
— Простите… — постыдился парень, ловя на себе осуждающий и недовольный взгляд подруги.
— Мистер Сумирьер, скажите мне, — старик неожиданно перешёл на непривычную форму обращения, — не связана ли Ваша попытка защитить мисс Вальзард с тем, что Вы являетесь обладателем редкой метки рода Вазельерри?
Сумирьер и Амали поражённо и испуганно посмотрели на ректора, а после многозначительно и стыдливо переглянулись между собой, а Боджинсон и двое студентов остались в недоумении. Женщина хотела задать конкретный вопрос, но её порыв прервали только на первом слове. В эту минуту ректор оказался непривычно строгим и бескомпромиссным.
— Парлави, если через пять секунд ты мне не дашь конкретного понимания своей позиции в отношении Вальзард, то я считаю твой голос в пользу стороны, выбранной мною по решению совести, — хладнокровно и пугающе произнёс старик, бросив кровожадный взгляд на Амали.
Бавиард и Шарьяна, заметив это, мгновенно приняли для себя решение о дальнейших своих действиях, в случае угрозы подруге. Сумирьер обратил внимание на это и, переключившись обратно на старика, глубоко вздохнул, чтобы дать ответ.
— Считаю, что нарушительница правил Института, мисс Вальзард, не заслуживает сурового наказания и, тем более, смерти, — уверенно произнёс мужчина. — Трое против двоих, верно? — с довольной иронией добавил он, на что Боджинсон и Мальеттеро сильно нахмурились, раздражённо выдохнув.
Глава 24. Обещать не клясться
Время уже было почти после отбоя, но эти трое студентов не торопились возвращаться в свои комнаты, пока не закончат разговор. Они собрались в этом месте, чтобы обговорить успехи общего дела, а заодно выяснить, почему один из них уже несколько дней категорически отказывался общаться с друзьями, отсаживаясь от них даже в столовой. Его поведение было крайне нелюдимым и даже апатичным, но сегодня всё должно было выясниться. Сай и Лин, обездвижив друга, утащили его в подвал, чтобы узнать всё то, что тот скрывал. Радикальные меры, но им казалось, что иначе было нельзя.
Отойдя от снотворного заклинания, Ральд довольно долго ругался и злился, пытаясь сбежать и напоминая об их неправомерных действиях, что он мог пожаловаться на них кому надо, но всё же успокоился и принял своё положение. Согласившись с необходимостью таких действий, парень «развязал» язык. Он рассказал обо всём том, о чём говорил с профессором Сумирьером, о чём знал и догадывался, но до этого момента никому больше не озвучивал. Сейчас его мучила совесть, что он не сдержал своё обещание молчать, но сожаления на лице парня, почему-то не было.