Но доносы были нужны оставшимся без крова обитателям Айсмора в последнюю очередь, пусть даже человек, о котором шла речь, уцелевшими айсморцами нынче почитался за самого сильного, самого смелого и самого главного. Его старательно высматривали люди у костров; следующие за ним городские стражники ловили каждое его слово и торопились исполнить.
Бэрр-мясник, Бэрр-цепной-пес-винира, Черный человек — как только ни называли его в Айсморе! Но нынешним утром, когда он вышагивал по берегу и командовал поверх мокрых голов, кому за что взяться и что куда пристроить, его называли только по имени — Бэрр. Старые прозвища слетели с него, словно сгорев вместе с городом, новые еще не прозвучали.
Многие смотрели на него, а многие высматривали родных и близких. Многие погибли от воды, огня и нападения разбойников.
Камилла отчаянно вглядывалась в людей, но так и не смогла увидеть супруга. Отмахнулась от Ульриха, обутого в чужие и очень дорогие сапоги.
Ее платье с золотым шитьем привлекало внимание большее, чем она сама, потерянная, дрожащая. Проходивший мимо пожилой айсморец сорвал с себя теплый, длинный плащ с меховым подбоем, накинул на ее плечи и пошел дальше. Этот жест произвел странное впечатление на Камиллу. Она закрыла лицо руками, опустилась на песок и разрыдалась.
На Ульриха поглядывали без особой приязни. Он пооглядывался, да и бросился в ноги Бэрру. Принялся причитать, как винир, боясь угроз корсара, которого сам же и нанял, уехал, а секретаря столкнул с лодки, а следом слетела мандаринка, а он ловил-ловил, а она не давалась, как сам жив остался, неизвестно, а он еще до суда обо всем знал! И что винир хотел город извести ради памятника себе любимому, и что Бэрр — король, тоже знал!
— Пусть катится вслед за виниром, — недобро отозвалась тетушка Фло.
— Не выгоняйте меня-а-а! — заорал бывший секретарь во весь голос.
Бэрр оттолкнул Ульриха.
— Пусть остается, — осторожно положила ладонь на его плечо Ингрид. — Убьют же глупого.
Бэрр кивнул неохотно, и Ульрих отполз, растворился где-то позади.
— Знал и молчал, вот же пакость придонная! Винир-то два раза город чуть было не погубил: не водой, так огнем! — не выдержал Риддак, крутившийся в береговой воде между уцелевших лодок. Заорал хрипло, указывая на Бэрра: — Вот он, спаситель наш! Он здесь!
В руках у старика дрожала мандаринка, лишившаяся корней и завернутая всего лишь в холстину.
Последняя доносная бумага попала под ногу Риддака и была им с негодованием потоплена. А затем в колено мягко ткнулась деревянная кадка, из которой торчал мокрый куст с парочкой голубых цветов. Он покачивался на прибрежных волнах, как неправильный поплавок.
— Какое занятное растение. Хорошо, что не труп, — улыбнулся ему Риддак и выловил кадку. — Авось вам вдвоем веселее будет.
Теперь у него были заняты обе руки двумя зелеными кустами: одним повыше, другим пониже. Риддак закричал еще громче:
— Бэрр! Бэрр победил и воду, и огонь! Он здесь, наш Бэрр! Все сюда!
Люди внимали ему, как вернувшемуся с Заморья, и начали стягиваться в новую толпу, желая узнать — что же теперь, что дальше, что?..
Только сам Бэрр не обращал внимания на вопли. Берег берегом, но Ингрид… Вечером он спасал горожан от огня, ночью отбивался от разбойников, а Ингрид не было видно, о ней никто не слышал.
Впору подумать о том, что проклятие все же обрушилось на него.
Риддак же, убедившись, что внимают ему многие, тряхнул мокрой седой гривой.
— Не мечись, Бэрр! — закричал он еще более задорно и зашлепал по мелкой воде. — Не ищи у костров! И не тверди про проклятие — нет его! Видел я твою жену Ингрид! Она Гаррика в лодку втаскивала, правее, у бухты. Не мечись, потомок Рутгорма, жива она! Жива!.. Ингри-и-ид! Да вот же она!
— Бэрр! — отчаянно закричала Ингрид, пробилась через толпу и обняла оцепеневшего Бэрра.
— Ингрид, — прошептал он в ответ.
Она смотрела тревожно, поругала торопливость перевязки, пообещав позднее заняться лично, поцеловала щеку поверх царапины. Но слезы, блестевшие в глазах, сдерживала. Пискнул в заплечном мешке белый мышонок…
Гаррик подошел, встал рядом, поддерживая пострадавшую кисть, улыбнулся бодро. Глянул на Бэрра и спросил тихо:
— Куда нам теперь? Холодает, того и гляди, снег пойдет.
— Без гроша в кармане, — вздохнул Бэрр.
— Кое-что есть на первое время! — потряс Риддак зазвеневшим мешочком. — И я голубей отправил в Домхан-град. Договор от короля к королю еще действует, продовольствием Таллернак поможет. И вот не надо морщиться, Бэрр, король Севера!