Ножи были черные, что еще пуще раздражало айсморцев. Зато держать в руке и кидать дорогие заморские безделки было куда приятнее, чем простые метательные — легкие, светлые, с заоваленными краями, рядом круглых дырочек в рукояти и обязательной веревкой для возврата, как почти у всех в городе…
«Ну ладно, дело может быть не в людях… А в чем? В домах. И что? Если не нападать и не воровать, то что — сжечь, что ли? Зачем?.. Допустим, чтобы остальные полыхнули. В Нижнем Озерном все строения друг к другу жмутся, через канал огонь и не перекинется, но выгорит весь Северный квартал. И только он, если мосты успеют обрубить… Но зачем его поджигать? Ну сгорит, ну и что? Кому понадобилась эта возня? Строительной гильдии? Так Гайрион на пять лет вперед на берегу и на воде работой занят. Виниру такая головная боль не нужна, он свой покой ценит и охраняет. Но ведь кому-то точно есть дело до Нижнего».
У Бэрра уже заканчивалась третья партия ножей и всякое терпение, деревянная колонна становилась похожа на металлического ежа — всегдашнее стремление к порядку пыталось заставить лезвия выстраиваться почти ровными рядами, — а решение все не находилось…
Он вдруг замер, боясь упустить острейшее чувство, что все понял, сложил, определил и догадался.
«На Золотом причале ничего не было. Гореть даже нечему. Ни напасть. Ни украсть. Не на кого. Нечего. Там есть только помост, сваи и вода… Сваи! Несущие сваи!»
Нож, жалобно звякнув, отлетел в сторону.
«Первая линия свай идет не по краю города, а немного внутрь квартала, — заговорил в его голове отец, словно бы не умер, а рядом стоял. — Они самые крепкие, они сдерживают воду, если ураган идет с севера. Но они вбиты так, чтобы остальные выстраивались от них как косой гребень. Вот так, сынок, только под углом… Внутри, за первой линией, высокие дома, а перед ними на границе — строения пониже. Ветер бьет, но скользит вверх. А удары воды держит вот этот ряд балок. Они тут не по плану строений наверху, а из-за перепада глубины на дне».
Отцовские чертежи!
Бэрр метнулся в кабинет и вытащил в гостиную все рулоны с планами города, роняя их на ходу. Один за другим принялся расправлять на столе… Нашел и развернул самый подробный из всех. Места не хватило, он бросил чертеж на пол, разложил его и прижал загибающиеся края оставшимися ножами. Присел рядом и присмотрелся.
Две дюжины отметок с карты безухого корсара приходились точно на основные сваи, половина из них располагалась строго по первой линии.
«У Айсмора много слабых мест, — как наяву проворчал отец, — а Нижний Озерный словно огромный дубовый стол, который, если нагрузить хорошенько да ножки подпилить, повалится сам и еще все скамьи с табуретками поломает. Если сваи не поменять в течение века, на трухе ничто не удержится, будь это даже трижды стойкий к невзгодам Нижний».
«А если подпилить…» — мысленно повторил за ним Бэрр, вспомнив подозрительного человека, замеченного им несколько дней назад с главного причала.
Он бросился к дверям, поминая разом с сотню кривоухих.
Нужно вытащить из сторожек всю охрану! Пинками, криками и угрозами, какие только сможет придумать. Потом — вывести людей из Северного квартала, хоть на руках вынести тех, кто будет ныть или сопротивляться. Кому и для чего нужно портить сваи, можно будет думать потом, когда буря закончится.
Улица встретила его резким ударом дождевых капель. Бэрр поперхнулся, а когда протер лицо — бросил взгляд на канал.
Вода поднималась.
Глава 12
Я не боюсь волка, или Ш-ш-ш-бух
Подлунная кошка вопросов полна:
Куда исчезает наутро луна?
Потянутся в сумраке ночи часы,
Прожитого дня усмиряя весы,
Мгновенье, и вновь темнота за окном,
И звезды сияние льют серебром…
В душе берегу я обманчивый свет
Неясных мечтаний, забытых побед.
В тревожности ночи и в хрупкости дня,
Подлунная кошка, храни ты меня!
Темнота… всюду темнота. Ингрид моргнула, но ничего не увидела за пеленой серой хмари. Словно вокруг нее собрались все тени, преданно скользящие за людьми в суматохе дня. Тени, что крадутся по стенам домов, тянутся за хозяйской ногой, норовя то ли лизнуть, то ли укусить, проникают, куда хотят; что днем неслышимы и незаметны. Но они набирают силу и вес, а потом теряются, провалившись в воду или растаяв в закатном небе. А сейчас они вдруг разом нашлись, любопытно стали рядом, окружили стеной. Дышат в затылок, дотрагиваются кончиками влажных пальцев, холодят кожу…