…Утром его разбудил неуклюжий стук и звук открывающийся двери. Мгновенно вскочив с кровати, Алекс схватил со второй полки меч, обнажил его, направил в сторону двери и только тогда открыл глаза.
— Твою же…, - сдержанно выругался он, встречая одного из самых ненавистных ему знакомых. Бывшего друга детства. Человека, который трусливо сбежал, когда остальным угрожала опасность, и обрек на гибель единственных друзей охотника. Это было предательством, и даже то, что он тогда вернулся и спас Алекса не может послужить ему оправданием.
— Ты что здесь делаешь, Тауф? — хмуро спросил проснувшийся охотник, возвращая меч в ножны.
— То же, что и ты, — он кивком указал на плащ Алекса, который уже был в его руках. — А я думал, что ты даже во сне не расстаешься с ним. Как продвигаются твои дела? Давно здесь?
— Со вчерашнего вечера, — неохотно ответил Алекс, с новой силой жалея, что не успел добраться до юга и занять себя другим, более спокойным делом, где ему не пришлось бы терпеть предателя и труса. Одевшись и спрятав клинок под плащ, он спросил, — где староста?
— Занят, у него сейчас тоже дел по горло. Он даже не стал разговаривать со мной. Только сказал, где искать «еще одного охотника», и следуя его советам я нашел тебя. Это твой конь стоит в конюшне?
Алекс не ответил. Он просунул руки в прошитые им самим карманы и направился к выходу. Грубо обошел Тауфа, толкнул дверь и вышел на улицу. Его коллега лишь покачал головой и направился вслед за товарищем по ордену.
— И долго ты будешь обижаться на весь мир? — догнав бывшего однокурсника через пару десятков метров, спросил Тауф. — Ты же понимаешь, что у меня не было другого выхода, кроме как бежать за помощью? Да, я мог накинуться на тварь или вытащить кого-нибудь из вас в коридор, но демон бы просто убил меня, а так я успел спасти и себя, и тебя.
— Мне плевать, Тауф, и ты это знаешь, я никогда не бежал, даже в безвыходной ситуации, и до сих пор жив. Не знаю, как тебе удалось обманывать клятву и убегать, но твои методы я не одобряю и никогда не отпущу тебе смерть остальных.
— И не надо, — Тауф встал перед охотником и ткнул ему пальцем в грудь. — Просто не будь кретином и постарайся смириться с тем, что мы теперь будем работать вместе. Ни мне, ни тебе не удастся сбежать отсюда до того, как пройдет сегодняшняя ночь.
— Дольше, — Алекс двинулся дальше и ударил второго охотника плечом. — Сектанты не просто так любят эту Гору…
— Да, — перебил его новый напарник, — у нее богатая история, и именно поэтому демонопоклонники привязались к ней. К счастью для нас, никто кроме охотников не помнит ее истинной истории и не пытается ее возродить. Никому не понравится новый приход Аскаила.
— Думаешь это возможно? — хмыкнул Алекс. — Демон мертв, и никто не сможет его возродить, однако наследие этой твари до сих пор живет в этом месте. На горе висит проклятие, родовое, и нам необходимо его снять.
— С какой стати?! — Удивился Тауф. — Это не наша работа.
— Да? Ты прекрасно знаешь, что это проклятие имеет демонические корни, а значит клятва не отпустит нас, пока мы не снимем его. Хотя тебя может и отпустит, ты же как-то умудряешься избегать кару за бегство.
— Не я один избегаю клятвы, — ответил однокурсник Алекса. Он усмехнулся и добавил. — Ты же прекрасно знаешь, что твой Буцефал живет намного дольше, чем обычные лошади, и в чем кроется причина его долголетия.
— Он къярд, если ты об этом. И я не скрываю этого. Вот только в отличие от абсолютных порождений Скверны эти существа лишь отчасти демонические, да и то не всегда. К тому же, Буцефала мне подарил один из жрецов Тьмы в награду за спасение их храма. Считай, что это официальное разрешение от Семнадцати использовать его.
— Утешай себя, — Усмехнулся Тауф и посмотрел на испорченные временем дома. — А куда мы идем? Не припомню, чтобы ты имел привычку ходить без дела и рассматривать округу.
— Мы ищем дом Хомы Отцеубийцы, говорят он может что-то знать о преданиях этой земли.
— Да ладно тебе, — беспечно отмахнулся Тауф, — сдались тебе эти предания? Давай заберемся на гору дождемся ночи и убьем тварь, вместе со всеми сектантами.
Алекс остановился и с ненавистью в глазах осмотрел своего напарника.
— Иди, это в твоем вкусе бегать от всего на свете, а я останусь и помогу этим людям. И пусть меня обсмеют другие охотники за то, что я ввязался в это, но мне плевать. В отличие от остальных я произнес клятву для того, чтобы защищать людей от Скверны, а не для пропитания или потому, что мою люльку оставили на пороге академии. Сколько из наших попали в ряды охотников благодаря трусливым или бестолковым родителям?