Ирина Градова
Проклятие ДНК
© Градова И., 2023
© ООО «Издательство «Эксмо», 2023
Звуки веселой французской песенки, слишком легкомысленной, чтобы всерьез претендовать на произведение музыкального искусства, разливались по просторной зале, где стояло роскошное «беккеровское» пианино с подсвечниками, удобно расположенными по обе стороны от сидящего за ним молодого человека с кудрявыми бакенбардами. Голова его была поднята, а влюбленный взгляд устремлен на исполнительницу шлягера, усердно выводящую незамысловатую мелодию. Остальные слушатели сидели полукругом и внимали пению, испытывая самые разнообразные чувства – от восхищения до плохо скрываемой ненависти. Надо ли говорить, что первые принадлежали к мужескому полу, тогда как вторые – к противоположному? Возможно, аудитория была бы более единодушна в восприятии «прекрасного», будь Аннушка Гурина по-настоящему талантливой певицей. К сожалению, голосок у нее был весьма неровный, и она чересчур уж старалась не сбиться с ритма и тональности, отчего походила на ученицу, старающуюся угодить учителю. Однако, не обладая певческим талантом, Аннушка в полной мере имела другой, гораздо более очевидный: она была хороша, как орхидея, такая же экзотичная, прихотливая и завораживающая своей красотой. По этой причине присутствующие мужчины склонялись к тому, чтобы простить ей кое-где нарушавшую мелодию легкую фальшивость, в то время как дамы замечали каждую неточность и не слишком рьяно прятали усмешки за веерами.
– Великолепно! – наперебой закричали кавалеры. – Чудесно! Брависсимо!
Дамы были более сдержанны в выражениях восторга. Они не могли вовсе промолчать, а потому делали вид, что поддерживают мужскую половину слушателей, однако саму Аннушку Гурину интересовал лишь один – тот, который как раз и отсутствовал в зале.
– Но где же наш гостеприимный хозяин? – громко вопросила она, чуть приподняв прекрасно очерченные брови. – Сказал, что отлучится не дольше чем на четверть часа, а его уж минут сорок как нет!
– Вот-вот! – поддержала ее высокая блондинка, пышные формы которой были туго затянуты в темно-синее атласное платье, сшитое по последней парижской моде, но совершенно ей не подходящее ни по фасону, ни по цвету. – Невежливо приглашать гостей и бросать их на произвол судьбы!
– Вы не правы, Нинон! – возразил полный молодой человек, который аккомпанировал Аннушке на пианино. – Наш Генрих – гостеприимный хозяин: только взгляните, сколько всего он нам тут оставил для услаждения языка и желудка!
И правда, на столиках, расположенных вдоль стены с высокими окнами, стояли всевозможные яства: осетровая икра в хрустальных вазочках искрилась блеском черных бриллиантов, лососина, нарезанная тонкими ломтиками и соседствующая с паштетом из гусиной печени на расписном фарфоровом блюде, вызывала обильное слюноотделение, стоило лишь на нее взглянуть. В ведерках со льдом исходили испариной бутылки шампанского, и молодые люди, судя по раскрасневшимся лицам, уже успели воздать ему должное. Однако Аннушка была недовольна: она находилась здесь исключительно из-за хозяина поместья, и его отсутствие делало вечер буквально невыносимым!
– Где же Генрих? – капризно спросила она, надув губки, отчего ее личико сделалось еще более милым.
– А правда, где? – вскинул голову молодой князь Покровский. – Эй, кто там… Платон, кажется?
Польщенный тем, что барин запомнил имя столь незначительной персоны, лакей, дежуривший у стола, чтобы по первому требованию наполнить бокалы гостей или положить им икры или рыбы, склонился в подобострастном поклоне.
– Куда же подевался твой барин, Платон? – повторил свой вопрос князь. – Где его, с позволения сказать, носит?
– Батюшке Генриху Ивановичу доложили о поимке конюха Прохора, ваша милость, – сообщил лакей елейным тоном.
– Что еще за Прохор? – нахмурился Покровский. – И за каким чертом это интересно Генриху Ивановичу, а?
– Барин всегда сам решает проблемы с крепостными, ваша милость, – он никогда не перепоручает разбираться с ними управляющему!
– Да какие проблемы могут быть у конюха?! – изумился князь, махом опрокинув в себя содержимое бокала и протянув тот Платону за новой порцией.
– О, проблема большая, ваша милость! – понизив голос до полушепота, ответил лакей. Весь его вид говорил о довольстве тем, что господин с ним разговаривает, а также о сознании собственной важности, ведь он действительно имеет что ему сообщить! – Дело в том, что конюх Прохор влюбился в девку Ольгу, что в прислужницах у матушки хозяина…