Астрид долго сверлила меня взглядом, а я делала то же самое в ответ. Фаркас может защищать меня сколько угодно, но я знаю такой тип, как эта женщина — как только тот, кто посильнее отвернется, она тут же начнет обижать меня опять.
Пусть варится в своей злобе в одиночестве. Повторюсь, из ее рук ничего не возьму.
Лапой провела поперек своей шеи в однозначном жесте, глядя прямо на злобную Астрид. Судя по ее выражению, намек был достаточно прозрачным.
Фаркас попытался поднять меня на руки, но я отошла в сторону. Уж извините, пусть я и вешу килограмм пять от силы и с хвостом, но не позволю незнакомому мужчине таскать меня на руках. Уже хватило, что один за шкирку подержал.
Если я когда-нибудь выберусь из этой западни и заведу кота, никогда так с ним не поступлю.
— Хозяин на самом деле не любит кошек, — Фаркас присел на корточки передо мной, — и в приметы не верит. Ты к нему лучше не подходи никогда. Хотел бы сказать, что в глубине души он добрый, но… Лучше не подходи. В последнее время нам всем нелегко.
Да будь моя воля, я бы вообще отсюда ушла. Знать бы куда.
— Ты вот что, — у бедного мужчины так хрустнули колени, когда он поднимался, что я всерьез подумала, будто они только что сломались, — в малой читальне есть камин. Там тебе будет удобно. А я сейчас сам найду, чем покормить такую леди.
И как мне, скажи на милость, искать твою малую читальню? Но пойти вслед за Фаркасом я не захотела. Там Астрид опять начала распинаться о том, что я заразная, шерсть везде оставляю, особенно на погибшем окороке. Вот его мне и принесите, не расстроюсь.
Дом был просто огромным. То есть снаружи он уже выглядел внушительно, но изнутри в нем можно было потеряться. Возможно, в интерьере были и теплые цвета, но для меня все казалось серо-зеленым. Но красивым.
В коридорах было безлюдно. Почему-то мне казалось, что на стенах такого особняка должен быть ряд самодовольных портретов, но здесь были только пейзажи лесов и гор. А шеренга столиков у стен стояла пустой, с тонким слоем пыли. Хотелось бы злорадно заявить, что кто-то ленится прибираться, но такую махину попробуй вычистить.
Закрытые двери нервировали. Собачий лай с улицы раздражал не меньше. Я уже достаточно далеко отошла от кухни, но все еще слышала противный голос Астрид. Да я всего чуть-чуть съела! Судя по дому, не обеднеет ваш хозяин. И вообще, много мяса — вредно.
За одной закрытой дверью, а точнее, в щели под ней, мне в глаза кинулось странное мельтешение, вот только никаких звуков оттуда не доносилось. Крадучись, подошла к щелке, в попытке что-то разглядеть, но увидела лишь пыльный пол и бледный ковер и больше никого.
— Вот ты где, — Подхватил меня Фаркас на руки.
Да что ж за привычка такая? Я вам не игрушка! У меня красный диплом, но меня все равно все продолжают таскать на руках. Ну, не все, но все же.
Я болталась прямо на локте мужчины, который взял меня под живот. Как ни пыталась напрячься, чтобы вырваться, но все бесполезно. Только случайно поцарапала руку доброму человеку.
— Мяу, — искренне извинилась я.
— Дверь сюда обычно не закрывается. Это крыло в принципе считается моим, хоть и принадлежит хозяину. Но он ценит уединение, так что и сюда просто так не придет. Тебе нечего бояться, маленькая леди.
Не знаю, как должна выглядеть настоящая читальня, но, кажется, именно так. Кругом стояли небольшие стеллажи с книгами, а у самой большой стены — обещанный камин, который сейчас был разожжен.
Это тепло манило больше, чем окорок. Фаркас расстелил возле камина небольшое одеяло, а рядом поставил мисочки. Только на этот раз с кашей, в которой виднелись мясные кусочки, и с обычной, чистой водой.
Пахло все привлекательно, вот только аппетит пропал.
Грозный, но добрый мужик еще долго ворковал со мной, пытаясь погладить, но я хотела лишь одного — чтобы меня оставили одну. Вскоре он и ушел, оставив меня наедине с собой, как я того и желала.
Я могла бы долго кичиться, храбриться и успокаивать себя тем, что человек такое существо, которое ко всему привыкает, но что-то не получалось. Даже не представляю, как найти хоть что-то положительное в той ситуации, в которой мне посчастливилось очутиться.
Да, я не на улице, а тепле и уюте. Ну и что? Меня как будто стало двое: кошка, которой нужны тепло и ласка, которая с радостью бы попробовала кашу, и я — человек. Меня трясет каждый раз, когда ко мне кто-то прикасается, противно есть с пола и хочется закричать со всей силы о желании вырваться из этой шкурки.
И есть еще призрачная надежда, что это всего лишь сон.
И почему так хочется спать? Постоянно.