Я как обычно обустроилась на столе, то и дело возвращаясь на него с завидным упорством, сколько бы нервный Гончий меня ни прогонял. Он уже грозился свернуть шею мне, а потом Фаркасу, или все же мне, но на глазах Фаркаса; шантажировал утоплением меня и всех моих котят, если я не уйду с глаз долой; обещал отрезать хвост, если он еще хоть раз дернется, нарушая порядок на столе. Один раз даже поклялся, что отдаст меня Астрид для муфты, но после успокоился. Лишь молча убирал тот самый хвост.
Он так зачитался набросками своего перевода, да и я в том числе, что бессознательно наматывал кончик моего хвоста на указательный палец. Даже я не сразу это заметила.
А потом закрыл кабинет на ключ, предварительно выгнав меня, опасаясь, что я испорчу его перевод. Как можно испортить то, что изначально неправильно?
Все так верят в дикое пророчество, где должны погибнуть невинные, но никто не удосужился сделать перевод правильно! Дайте мне всю книгу, и окажется, что там вообще предсказано всего лишь праздник какой-нибудь справлять, а не гибель мира. Ну ей-Богу, как дети малые.
— Запри все двери, — отдал приказ сонному охраннику Гончий, — сегодня ночью по территории должны ходить собаки. Не хочу, чтобы они пробрались внутрь, учуяв запах жертвы, — добавил он, покосившись на меня.
Как мило. Из уст этого человека, это прямо забота.
Я так расчувствовалась, что решилась стащить пирожок для Гончего. Какой бы Астрид ни была злюкой, но я быстрее.
Гончий настолько удивился моему появлению с пирожком в зубах, что не сразу нашелся, что мне ответить.
— Ты принесла мне добычу? — С удивлением спросил он.
Добычу, скажешь тоже. Скорее, улов в общак. Видно же, что голодный.
— Кошки обычно несут хозяевам мышь или крысу.
Я фыркнула, показав свое отношение к этому. Видела я здесь мышей, милые создания, на мою территорию не заходят, жуют мелких жучков, спасибо лучше скажите. А сыр не они сгрызли, а Астрид стащила.
— Мяу, — жуй давай, чтобы на кошек с кинжалами больше не кидался.
Только я устроилась в тепленькой кроватке напротив камина, как меня вырвали из полудремы чьи-то не очень нежные руки.
Гончий? Неужто решил и впрямь на глазах у Фаркаса шею мне свернуть?
Но он лишь принес меня к себе в спальню. Не раздеваясь, Гончий рухнул на кровать, а меня, прямо как подорожник, положил на свою звенящую ногу.
Поза была настолько неудобной, что я проиграла желанию пошевелиться.
— Останься, — послышался уставший голос.
Но знаю, какие ощущения приносит эта метка, но скорее всего приятного мало. Каждый раз, когда Гончий злился, звон становился громче, он его не слышал, но подсознательно реагировал. Наверное, само осознание, что на тебе поставили клеймо, — не самая приятная вещь.
Преисполненная людского сострадания, покрутилась на ноге Гончего, пытаясь улечься поудобнее, покрутилась опять, споткнулась и упала на ногу. Как-то не привыкла спать с неприятными мне мужчинами, но доброе женское сердце…
— Да уляжешься ты, наконец, или нет?
Ну и хамло.
Плюхнулась, как есть. Больше чем уверена, что у Гончего к утру нога онемеет. Но это его решение, что уж тут.
Кое-как устроившись, непроизвольно начала мурлыкать. Ну не-е-ет! Только не с ним! Это как изменить Фаркасу!
Но приглушить постыдные звуки не получилось.
Услышав облегченный выдох Гончего от приглушенной метки, уснула и я.
А вот на утро в гости заявился один старый знакомый. Мой старый знакомый. Из моего мира…
Глава 11
После выпуска из института за период поиска работы я успела раз двести пожалеть о выбранной специальности. Это обычных переводчиков сейчас не счесть, но им проще найти заказчиков, а при устройстве в какую-нибудь корпорацию на постоянной основе, особенно синхронному переводчику, платят достаточно много.
А вот переводчикам с древних языков заказы шли из университетов, где бюджет не такой уж и большой, из музеев и архивов, где, опять-таки, бюджет небольшой, и от частных коллекционеров, у которых денег несколько больше, но и сам перевод зачастую не так уж и важен.
Но вот мой постоянный заказчик мало того, что платил хорошие деньги, в том числе и за конфиденциальность по жесткому договору, так еще и откуда-то брал новые, неучтенные листы на хаосгосском.
Теперь понятно откуда, но непонятно как.
Федор Константинович сидел с хозяйским видом в кресле, пока Астрид наливала ему чай. Раньше своего главного и единственного заказчика я видела лишь в костюмах от именитых дизайнеров, уж не знаю, на заказ ли сшитых, не разбираюсь, но выглядел он в них так, удто ему чуть-чуть некомфортно. И вот он сидит в сюртуке и брюках, заправленных в высокие сапоги, грозно осматривая гостиную и так же грозно глядя на Гончего. Последний, кстати, даже не хмурился. Лишь отбивал нетерпеливый ритм пальцами по подлокотнику кресла.