Мир кружился, и я зажмурила глаза, надеясь, что эта боль скоро пройдет.
— Вот те раз, такого я не ожидала, — голос старухи грохотал над головой.
Боль прошла, и я резко распахнула глаза, вложив в свой взгляд всю злость, на которую была способна. Но первое, что я увидела прямо перед своим носом, была кошачья лапа.
Черная кошачья лапа! Кошки в доме не было, да и вряд ли она бы позволила кому-то упасть на себя.
Я попыталась подняться, но в ужасе обнаружила, что кошачья лапка подчиняется мне.
— Мя-я-я-я-о-о…. — Вместо крика изо рта вырвалось странное мяукание.
Щеки горели, кожа, покрытая черной, густой шерстью, болела, а над попой было то, чего быть там не должно!
Я оглянулась на свой… Боже ж ты мой… Хвост…
У меня был хвост!
В панике попробовала подняться на ноги, но тут же упала на спину, треснувшись затылком о пол.
— Да куда ж ты, глупая, — старушка попыталась поднять меня на руки, но я забилась в истерике еще сильнее.
Я искренне хотела дать деру, но тот самый проклятый хвост сделать это не дал. Еле-еле поднялась на четвереньки, но как только хвост дернулся в сторону, меня повело в другую, и я вновь упала на пол, ударившись носом.
Да что же это такое? Как же так? Так ведь не бывает!
Все вокруг ужасно большое и громкое!
И я не могу ходить… Из горла вырывался вой.
Все тело еще болело от превращения, и, я клянусь, из глаз лились слезы.
Так ведь не бывает!
Я хотела наорать на долбанутую старуху, которая, причитая, опять кинулась к своим баночкам, но не могла сказать ни слова. Я хотела броситься на нее, разодрать лицо, но хвост не слушался, то и дело уводя мое тело в сторону. Ноги или лапы не держали.
Мозг помнил, какими объекты вокруг должны быть, а эти громадины напрочь лишали ориентирования.
— Так, вот это должно сработать, — добродушно пробубнила старуха, наполняя чашу вновь, — хотя, нет. Зрение уже не то… А что я добавила? Кажется, это… Хотя, нет…
Совершенно обезумев от происходящего, я наблюдала, как старуха склоняется ко мне с новой порцией отравы.
А на этот раз кем я стану? Червем? Овощем, пускающим слюни на подушку?
Вряд ли я перенесу это опять.
Я пятилась, как могла, но старушка игнорировала мое нежелание повторять попытку ее помощи еще раз.
— Ну что ты, дуреха, сейчас все исправим. На этот раз точно.
Черта с два я позволю еще раз влить в меня это пойло.
Вторую ночь подряд в моей жизни происходит какой-то нереальный ад. И второй раз подряд я делаю то, что, кажется, становится моим новым жизненным принципом — даю деру.
— Стой, глупая! Вернуть же тебя надо! — Кричала мне, спотыкающейся и путающейся в лапах, старуха, — как знаешь! Дорогу назад не забудь! И избегай эгиды! И гончего!
Я ее уже не слушала, а просто мчалась прочь настолько быстро, насколько могла…
Глава 5
Какой же мир большой! И шумный. И страшный…
Я физически ощущала, как на каждый шорох мои уши прижимаются к голове. Слышала всех и сразу, и каждый раз казалось, что зверь пробегает где-то совсем близко.
Я застывала, лишь бесконтрольно дергая непослушным хвостом, вслушиваясь в звуки леса. Но все звери проходили где-то далеко, не рядом.
И еще нюх… Проклятое обоняние стало настолько чутким, что я на интуитивном уровне определяла по запаху, что зашла на чужую территорию.
Господи, я же специалист с красным дипломом! Зачем я только что понюхала это дерево?!
В небе раздался грозный клекот.
Шерсть на спине встала дыбом. Что это было?
Я вновь застыла, прижав уши.
Прямо над кронами деревьев кружила большая птица. Логика подсказывала, что она здесь по мою душу. Сложно сказать, что именно кричала птица, но что-то явно нехорошее в мой адрес. Почему в мой? Потому что я не слышала больше никого вокруг, кроме меня.
И эта птичка явно немаленькая…
Клекот раздался снова, на этот раз более грозно. Как в замедленной съемке я видела, что огромная птица сделала еще один круг, а потом камнем полетела вниз. Прямо на меня.
Уже светало. Бегать на четырех лапах я научилась достаточно быстро. А стоять и смотреть, как ко мне приближаются острые, как лезвия, когти, я не собиралась.
Еще никогда мне не приходилось убегать от того, кто хочет меня съесть. Даже всадники и тот маньяк с мечом уже казались не такими страшными. Опасность от людей была какой-то знакомой, что ли. А вот как часто вас пытались съесть птицы?
Не клюнуть, не ущипнуть, а именно съесть? Да еще размером больше, чем вы сами.
Задние лапы пружинили каждый раз, когда я перепрыгивала через ветки и ямки. С непривычки я не рассчитывала силу прыжка и подпрыгивала слишком высоко.