Найл явственно почувствовал, как скользнул сквозь розовую трубу дыхательного горла, скользнул над частоколом зубов и устремился ввысь, постепенно смешиваясь с окружающим воздушным океаном. Его пронизывали ласковые солнечные лучи, его развеивал свежий морской бриз, он растекался во все стороны, постепенно теряя очертания. Внизу раскинулся город, живущий своею собственной жизнью. Бегали по улицам слуги с объемными корзинами, галдел задернутый пологами базар, неторопливо скатывались вниз по течению рыбацкие лодки. Выше по течению зеленели аккуратные прямоугольники полей и ловили живительные лучи кроны садов, а дальше — во все стороны от города — расстилались желтые пески пустыни. Слева, далеко-далеко, начиналась переполненная жизнью и энергией долина Дельты, над которой величавым холмом вздымался клубень Великой богини. Справа, примерно на полдороги между городом и Серыми горами, лежал темный диск космического разведчика. Если очень захотеть, то на нем можно было различить мелкий восьмилапый силуэт оставленного Посланником соглядатая. Судя по излучаемому Торном настроению, ему уже удалось разузнать что-то важное. А в небесном просторе легко и стремительно разрезали воздух небольшие серебряные птицы, столь непривычные для земной атмосферы.
Впрочем, Найл ушел из своего обычного состояния не для того, чтобы производить разведку или инспекцию принадлежащих ему земель, а всего лишь желая набраться сил. Поэтому он обратился всем своим сознанием ввысь, к свету, к теплу, к щедрым потокам энергии проливающимся на живую планету из бездны мертвого холодного космоса.
Все…
Правитель открыл глаза, развернул затекшие плечи. Несмотря на некоторую тяжесть в мышцах, он чувствовал себя бодрым, свежим и отдохнувшим. А тяжесть — она уйдет, стоит ему выпрямиться во весь рост и немного размяться.
Зато теперь он сможет с искренней радостью встретить свою невесту и с честью вынести все тяготы неизбежных торжеств.
Корабли уже приближались к границам крестьянских полей — это он успел заметить — и через несколько часов встанут у причалов. Нужно торопиться.
В стороны неслышно разошлись ауры неких существ, прятавшихся с наружной стороны стен.
Найл понял, что тайна его убежища была раскрыта, а верные смертоносцы охраняли покой правителя все эти долгие часы. Что ж, в этом нет ничего позорного ни для Посланника, ни для пауков.
— Дравиг, ты меня слышишь?
— Да, Посланник.
Судя по ясности мыслей, старый смертоносец находился где-то неподалеку, но не очень близко — иначе он появился бы лично.
— Торн не передавал никаких сообщений?
— Он сообщил, что гости, спустившиеся с неба, обнаружили вокруг нас несколько стран. Две на западе, далеко за Серыми горами, одну за перевалами Северного Хайбада, одну очень далеко на востоке, за Дельтой и еще одну на юге, на морском побережье.
— Видишь, Дравиг, — обрадовался Найл, — какая-то польза от наших «предков» уже есть. Ведь мы знали только о северных землях! Это владения князя Граничного, баронов и их короля. Все остальные страны нам неведомы. Теперь городская река окажется куда более ценной дорогой, чем прежде.
— Да, Посланник, — согласился паук и мысленный контакт разорвался.
Найл бегом побежал вниз по лестнице — нужно еще успеть забежать во дворец и переодеться. — Вы здесь молодой человек, — перехватила правителя Саманта, когда тот, уже переодевшись, выходил на крыльцо.
— Да, — улыбнулся Найл. — Передайте капитану Пенелопе Триз, что мы с княжной приглашаем ее и весь ваш экипаж на нашу свадьбу, которая состоится послезавтра.
— Вы знаете, что у вас на ткацких фабриках работают больные люди? — сурово поинтересовалась женщина.
— У меня нет фабрик, — в первый момент не понял вопроса правитель.
— Ну, в местах, где ткут и прядут лен, — поправилась Саманта.
— А-а, вот вы о чем. — Найл сообразил, что речь идет о детях, выкупленных им из «домов призрения» северного княжества. — Так ведь они ничуть не больные. Крепкие, здоровые ребята.
— Они не внешне, они психически больны! — повысила голос женщина. — Все они почти поголовно олигофрены! Вы используете труд больных людей!
— Вот уж позвольте не согласиться! — хмыкнул правитель. — Именно эти люди трудятся наиболее активно и охотно, не отлынивают, не обманывают, не допускают брака. Скорее, как раз они являются наиболее полноценными представителями рода человеческого, а больны все остальные.