- Что, правда? И почему ты тогда до сих пор жив? - недоверчиво поинтересовался Гилберт. - Ходят слухи...
- Потому что мертвы они! - зловеще прошептал Том, почти потеряв голос.
Он понимал, что его слова могут расходиться с действительностью, но все же существовала большая вероятность того, что Тиберий, Курций и лысый колдун не выжили. Может, он и сам до сих пор говорит только потому, что его спас Дамблдор. А вот стал ли кто-то выхаживать преступников, планирующих государственный переворот, - большой вопрос.
Гилберт, широко распахнув глаза, прикусил язык. На его лице застыло испуганно-озадаченное выражение.
Том ощущал себя все хуже. Его вдруг охватила лихорадка: тело горело, во рту пересохло, перед глазами плясали радужные круги. Ему казалось, что он пылает словно факел, впадая в неконтролируемое безумие, но вместе с тем мыслил он четко и ясно.
- Я послал к вам змею, наказав передать палочки моих несостоявшихся убийц. Я надеялся, у вас хватит ума трансгрессировать и привести сюда Дамблдора с остальными преподавателями, - выдохнул он скороговоркой, пока не лишился последних сил.
Говорил он теперь едва слышно, слабо различимым шепотом. И в свете тускло горевшей свечи, с трудом разгонявшей стоявший в комнате мрак, его худая фигура напоминала вырвавшегося из ада демона.
- Конор так и сделал, - признался Марк.
Лафферти хмуро смотрел на Тома, плотно сжав губы и не произнося ни слова. Стоявший рядом с ним Корвин мрачно поглядывал то на Гилберта, то на Конора, то косился куда-то в темноту, видимо, там прятался Абраксас. Парни молчали, ожидая, что Том с ними вновь заговорит.
А у того предательски подгибались ноги. Мир вокруг кружился в бешеном танце, то наполняясь зловещей темнотой, то вспыхивая ослепительно-ярким огнем. Постепенно дикий танец начала застилать белесая дымка. Возникло непреодолимое желание рухнуть на кровать и отдаться воле необузданного карнавала. Но он не позволил себе проявить слабость. Собравшись и грозно посмотрев на обступивших его мальчиков, он строго произнес:
- Надеюсь, вы сохраните наш разговор в секрете? Не стоит никому постороннему о нем знать. На этом все, я хочу спать.
И медленно, с достоинством, улегся в постель. Разум, пока голова опускалась на подушку, успел еще поинтересоваться: а с какой стати они станут его слушаться и не устроят ли какую-нибудь пакость, отомстив за унижение? Но спустя мгновение все мысли исчезли, уступив место безмолвной темноте.
Просыпался неспешно. Было приятно знать, что не нужно никуда спешить, ни о чем не следует беспокоиться. Он уже и не помнил, когда в последний раз позволял себе такую роскошь, как валяться в постели, не тревожась ни о каких проблемах. Но сейчас он решил, что заслужил такую поблажку, и захотел немного понежиться в кровати, ничего не делая. Благо и повод имелся - школу открывали, и скоро он должен вновь в нее отправиться.
Мысли плавно кружились в голове, ни на чем существенном не задерживаясь. Боль в животе исчезла, Том чувствовал себя здоровым и бодрым. Неожиданно он ощутил рядом с собой какое-то движение. Лениво открыл глаза, предполагая обнаружить Абраксаса или кого-то из его дружков. Однако, к своему удивлению, увидел сидящих возле его кровати Слизнорта и Дамблдора. Колдуны о чем-то тихо перешептывались, лица их выглядели серьёзными и сосредоточенными.
Заметив, что он проснулся, Слизнорт скривил губы в извиняющейся улыбке.
- Прости, Том, если разбудили. - Волшебник слегка наклонил голову, сложив руки на круглом животе.
Взгляд голубых глаз Дамблдора оставался непроницаемым. Едва заметно кивнув, видимо, желая «доброго утра», он уставился на Тома внимательным, полным проницания взором.
- Как ты себя чувствуешь? - участливо поинтересовался Слизнорт, приглаживая топорщащиеся усы.
Том понимал, что двое взрослых явились к нему вовсе не для того, чтобы справиться о его здоровье. После всего случившегося дел у них сейчас должно быть невпроворот, одни недовольные родители пострадавших учеников чего стоят. А вместо этого они сидят в его комнате, терпеливо дожидаясь, пока он окончательно проснется. Ему даже не дали времени умыться и одеться. Меньше суток назад он находился при смерти, а сейчас с ним жаждут побеседовать. Глупые аристократы сообщили о ночном разговоре? Ничего такого он им не сказал. Дамблдор к тому же знает, что он умеет говорить со змеями. Тиберий, Курций и их лысый товарищ все-таки умерли? Туда им и дорога. Он защищал свою жизнь. Вопрос на тот момент ставился просто: или он, или они. Слизнорт с Дамблдором - колдуны неглупые и должны принять этот факт во внимание. Но что-то все равно заставляло его насторожиться, слишком все смахивало на начало допроса.