- Превосходно! - Этелинг подскочил к Поппее. - Заморозь его, пока он не успел упасть.
- Глациус! - четко произнесла Поппея. Гриффиндорцы и Слизеринцы, позабыв о своих листках, не стесняясь, уставились на Макквин.
С конца палочки Поппеи вылетела струйка белесого облака, но не долетев совсем немного, растворилась в воздухе. Том не без удовольствия глядел на неудачу Поппеи. Если бы ей удалось заморозить листок, он испытал бы чувствительный удар. Еще в первый день их знакомства Том понял, что Поппея весьма умная девушка, хотя ее никак нельзя было назвать заучкой. Напротив, он крайне редко видел, как та занимается. Но при этом она знала столько всего о волшебном мире, что каждый раз заставляла Тома ощущать себя в колдовском мире чужим. И только на занятиях в школе Том был с ней на равных, только на уроках Поппея не обладала перед ним преимуществом, а часто, благодаря упорным занятиям, он получал более хорошие оценки, чем Макквин. Но часто, даже получая отлично за контрольные или эссе, Том далеко в глубине своего разума понимал, что он еще не стал в этом новом для себя мире своим, он лишь немного сократил дистанцию.
Собравшись, Том поднял с пола листок бумаги и бросил его под потолок.
- Инсендио! - Никакого эффекта. - Инсендио! - По-прежнему ничего не происходило. - Инсендио!
Стоявшая неподалеку Карина грустно оглядела свою палочку и жалобным голосом обратилась к преподавателю.
- Я, наверное, испортила свою палочку. Я уронила ее утром со стола. И теперь у меня ничего не выходит.
Этелинг, круживший вокруг школьников, с веселой улыбкой подошел к Карине.
- Дай, посмотрю. - Он внимательно оглядел деревянную поверхность палочки, резко взмахнул ею и к ногам Карины упала красная роза, с пышным бутоном и необычайно длинным и толстым стеблем.
- Спасибо. - Карина подобрала цветок, в ее глазах промелькнул восторг.
Роза в ее руках незаметно изменила цвет, лепестки бутона стали фиолетовыми, а спустя секунду сочно-зелеными. Еще мгновение и роза, вспыхнув голубоватыми огоньками, растворилась в воздухе.
- Все у тебя получится, - Этелинг вручил Карине ее палочку, мягко приобнял за талию и, держа одной рукой за локоть, свободной кинул вверх лист бумаги. Направляя движения Карины, он помог ей взмахнуть палочкой.
- Инсендио! - выдохнула заметно порозовевшая Карина и бумажный лист тут же вспыхнул.
Женская половина обоих классов наградила Карину испепеляющими взглядами. Том подумал, что если бы грифиндорки и слизеринки успели овладеть заклинанием воспламенения, то непременно воспользовались бы им, подпалив глупо улыбавшуюся Карину.
И тут началось. Девушки наперебой принялись звать к себе Этелинга, прося того о помощи. Колдун, никому не отказывая, метался из конца в конец помещения. Даже Поппея, покрыв свой листок тонкой коркой инея, соблазнилась открывшейся возможностью и нажаловалась, что никак не может наколдовать струю воды.
Под конец урока Том, наблюдавший за всем этим краем глаза, сумел, наконец, выполнить все три заклинания. Подняв с пола обгоревший, мокрый и покрытый хорошо заметным слоем льда листок бумаги, он отнес его к преподавательскому столу. В душе расплывалось чувство глубоко удовлетворения. Кроме него такое смогла сделать еще только Поппея. Но Макквин с последним заклинанием помог Этелинг. Хотя Том подозревал, что Поппея могла вполне справиться и самостоятельно. Однако факт оставался фактом, без посторонней помощи справился только он. И Том был этим обстоятельством весьма доволен.
Сидевший на краю стола Этелинг, уставший, но продолжавший весело улыбаться, внимательно взглянул вначале на его листок, а затем и на Тома. Колдун хотел что-то сказать, но тут к ним подошла группка глупо хихикающих девушек. Бесцеремонно оттеснив Тома в сторону, они окружили Этелинга, принявшись его о чем-то расспрашивать.
Том почувствовал легкую досаду. Новый преподаватель ему понравился. Он не нагружал их в отличие от Амадеуса и Паркера горами теории, а сразу начал с практики, что Тому пришлось по душе. И уже после первого занятия он усвоил три заклинания, способные пригодиться в жизни.
- Он душка, - едва они вышли в коридор, призналась Поппея.
Том не мог с ней не согласиться, однако предпочел промолчать. Макквин вкладывала в понятие «душка» четко определенное девчоночье понятие, а ему новый преподаватель был интересен совсем с другой стороны. Вспомнив, как колдун с легкостью передвинул парты, он мысленно отчитал дни до следующего занятия.