Судя по всему, к точно такому же выводу пришел и Марк, а спустя секунду и Поппея. Они озадаченно переглянулись, Эйвери нервно смял в руках платок, а Макквин закусила губу. Том в раздражении отвернулся. Неожиданно он ощутил бесконечное, полное тоски одиночество. Даже в приюте, обитатели которого все как один не желали с ним дружить и по возможности избегали, он чувствовал некую общность с теми детьми. Он их ненавидел, призирал, считал ниже себя, называл неудачниками и полнейшими ничтожествами, но он был одним из них. И как ни открещивался от этой связи, в душе не мог с ней не считаться. В Хогвартсе же все оказалось наоборот. Что бы он ни делал, как бы ни старался, он не имел возможности по-настоящему сблизиться со всеми этими Эйвери, Блэками и Даунингами. Даже дружба с Поппеей выходила какой-то фальшивой и неискренней, больше походящей на издевку. Ему никогда не пробиться в круг волшебных семей, он никогда не завоюет их доверие. Они, разумеется, будут с ним общаться, но скорее по необходимости, принужденные учебой на одном факультете, однако ни за что не признают равным себе.
Им овладела ярость. Чувствуя, что с трудом контролирует себя, он повернулся к Марку с Поппеей. Даже в минуту опасности Эйвери продолжал игнорировать его, словно он отсутствовал в туалете. Ощущая, как по телу разливается возмущение, Том медленно приблизился к Малфою. Он потомок Салазара Слизерина и наследник древней фамилии Мраксов. Он, едва научившись колдовать, справился с одним из сильнейших волшебников современности. Да кто они все такие, что отказываются признавать за своего?
Подойдя к блондину вплотную, Том взглянул ему в глаза. Не хотят по-хорошему, он сделает по-плохому. Он заставит их бояться себя. Все эти напыщенные отпрыски аристократических семей ничем не отличаются от приютских сирот, уважая исключительно силу. А с кем он не справится силой, того подчинит хитростью. Недаром Салазар Слизерин выбрал в любимицы змею. Он незаметно проникнет в головы, овладев разумом. Ему не нужна их любовь, достаточно осознания собственного превосходства.
В следующее мгновение он схватил Абраксаса за мантию и рванул на себя.
- Решил нас сдать? - прорычал он, не давая Малфою возможности отвести взгляд.
- Что? - пропищал блондин, бледнея.
Он умоляюще покосился на Марка с Поппеей. Но те и не думали его спасать. Краем глаза Том заметил, что Эйвери во второй раз за день посматривает на него с интересом, а во взоре Макквин отчетливо промелькнули дьявольские икры.
- Даже не думай! - властным, наполненным энергией и силой голосом предупредил он Абраксаса. Слова лились из его рта легко и непринуждённо. Том ощутил пьянящее чувство вседозволенности. Его тело словно выросло, а Малфой, напротив, сжался.
- Марк! Поппея! Друзья! - заикаясь, всхлипнул Абраксас. - Вы позволите ему?
- Запомни, что я сейчас скажу, - медленно, упиваясь каждой секундой, произнес Том. - Ты останешься в школе и выкинешь все мысли о доме. В противном случае... - И тихо, чтобы услышал только блондин, прошептал ему прямо на ухо: - Я убью тебя. Поверь, ты станешь у меня далеко не первым.
По страху, отразившемуся в глазах блондина, Том понял, что тот ему поверил. Резко оттолкнув юного аристократа, он повернулся к Поппее и Марку. Его била сильная дрожь, он, быстро совладав с собой, сумел ее унять. Макквин глядела на него, слегка прищурившись, на ее губах играла едва заметная улыбка. По лицу Эйвери прочесть его отношение к случившемуся оказалось невозможным. Он вновь смотрел мимо Тома, будто того не существовало.
- Сейчас мы выйдем в коридор и продолжим идти к кабинету Дамблдора, - скорее для себя, чем для остальных, сказал Том. И, чуть помедлив, прибавил. - Абраксас, будь добр, узнай, свободен ли путь.
У него и мысли не возникло, что блондин откажется подчиниться. И действительно, Малфой послушно проковылял к двери и осторожно открыл ее.
- Все чисто, - выглянув наружу, объявил он.
Дальше шли в полном молчании. Том решил заранее предусмотреть все варианты дальнейшего развития событий. К примеру, если Абраксас нажалуется Ориону и Блэк соберётся вступиться за друга. Силой с ним справиться не удастся, вернее, одолеть-то получится, но вот подчинить навряд ли. Орион - он из другого теста. Он смолчал сегодняшним утром, когда Том не позволил Абраксасу сбежать домой, но измывательств над товарищем точно не потерпит. С ним нужно действовать совсем по-другому. Но вот как именно он пока не видел. Однако чувствовал, что, когда догадается, сумеет таким же образом отыскать подход и к большинству остальных слизеринцев.