- Мы имеем дело с магией самого высшего порядка, - объяснила Поппея. - И без помощи взрослых нам не обойтись.
Ситуация становилась критической. И Том решил воспользоваться самым простым способом: показать Поппее, что она в меньшинстве, и таким образом попытаться надавить на нее, заставить отказаться от идеи бежать к Слизнорту. Уверенный, что разговор в туалете подскажет юному аристократу верный ответ, Том повернулся к Малфою и строго посмотрел на него.
- А ты что скажешь, Абраксас? Стоит нам во всем сознаваться декану?
Блондин вжал голову в плечи и, встретившись с Томом взглядом, судорожно сглотнул.
- Нет, - едва слышно произнес он.
- И я так думаю, - посмотрел Том на Поппею. - Я не хочу, чтобы меня исключали.
- Ты собираешься бросить друга? - разозлилась Макквин. - Том, нельзя так.
- Не говори ерунды, - усмехнулся он. - С каких это пор ты так печёшься о друзьях, что ради них готова пойти на подобный риск?
Макквин неожиданно покраснела.
- Понятно, - скривился Том.
- Мне все равно, что ты думаешь! - надулась Поппея. - Но иногда стоит думать не только о себе. И сейчас именно такая ситуация. Не хочешь, не ходи со мной. Я отправлюсь к Слизнорту одна. И скажу, что мы были с Марком вдвоем. Так что не бойтесь.
И с решительным видом зашагала по коридору. Том не мог допустить, чтобы Макквин добралась до декана, слишком многим он в таком случае рисковал. И был более чем уверен, что когда преподаватели начнут во всем разбираться, то непременно докопаются до правды. И если сейчас Абраксас поддержал его, то в разговоре со Слизнортом один на один может не удержаться от соблазна и сделает выгодное ему признание. А тогда прощай школа, вместе с ней надежда на лучшую жизнь и здравствуй приют и серое существование.
- Даже не думай! - догнав Поппею, попытался он ее остановить.
- Отстань от меня! - рявкнула Макквин и с силой толкнула.
Том потерял равновесие и, чтобы не упасть, сделал несколько шагов вправо. И оказался прямо перед небольшой картиной. С нее с ехидным выражением лица смотрела сухая, словно египетская мумия, невероятно старая ведьма. Неожиданно она схватила лежавшую у ее ног метлу и огрела ею Тома по голове. Раз, второй, третий. Пока он приходил в себя, колдунья перегнулась через раму и вцепилась в него длинными руками с крючковатыми пальцами. Том сопротивлялся как мог. Из его глаз безостановочно лились слезы, лоб и щеки после удара жесткими прутьями сильно саднило. Ничего не видя перед собой, он попробовал врезать старухе кулаком в челюсть, но та с легкостью увернулась. Ведьма втащила его внутрь картины, крутанулась на месте, взмахнув метлой, и Тома окутала темнота...
Он лежал на жёстком, холодном полу. Все тело болело, голова раскалывалась, щеки и лоб пульсировали от порезов. Он находился в крошечной комнате, полностью состоящей из деревянных вещей. Узкая низкая кровать, расписанные тусклой краской стены, стулья, стол, невысокий шкаф и стоящая в дальнем углу маленькая печь - все было сделано из поленьев, досок, веток и пней. И вдобавок нарисовано.
Пошатываясь, Том поднялся и подошел к единственному в помещении окошку и, открыв, выглянул наружу. Дом находился на опушке густого леса, на пригорке. Рядом с ним бежала, петляя и то и дело скрываясь в высокой траве, дорога. Вздохнув, Том посмотрел на свои руки и, как и ожидал, увидел, что они тоже нарисованные. Он превратился в портрет, заброшенный неизвестно куда.
Гуляя по замку, он частенько наблюдал, как изображения колдунов и волшебниц беспрепятственно перемещаются из картины в картину. Но ни разу не замечал, чтобы они их покидали. Никогда он не слышал и об обратном, чтобы кто-то по какой-либо причине очутился в картине. Поппея была права, они имели дело с магией высшего порядка. И ему, дабы вновь стать живым человеком, следовало одолеть ее.
Быстро оглядевшись, он удостоверился, что находится в комнате один, а схватившая его ведьма исчезла. К удивлению Тома, в помещении отсутствовала дверь, поэтому выбираться наружу ему пришлось через окно.
Спрыгнув на траву, он поискал взглядом коридор замка. По логике, с большей части картины тот должен был быть виден. Однако, сколько он его ни высматривал, обнаружить пока не мог. Тогда, прикидывая, как долго он находился без сознания и успела ли Поппея уже обо всем доложить Слизнорту, медленно побрел по дороге. Осознание, что он застрял в нарисованном мире, не пугало. Куда больше волновало дальнейшее развитие событий, последующих за появлением Макквин в кабинете декана. Том не собирался дожидаться, пока его спасут, и рассчитывал отыскать отсюда выход самостоятельно. В голове промелькнула мысль, что где-то неподалеку, может, через одну-две картины отсюда, томится Марк. И вдвоем выбраться будет проще. Но он не намеревался разыскивать Эйвери. Одному привычней и легче, не придется терпеть общество надменного аристократа и в случае чего помогать, выручая из беды.