– Ещё какой, если учесть, что, вместо сожаления о содеянном, испытываю желание поставить рядышком ещё один, – раздался за спиной слегка хрипловатый голос.
Резко обернувшись, обнаружила стоящего возле двери в свою спальню супруга. Привалившись плечом к косяку, он сложил руки на груди и блуждал по моему телу каким-то голодным взглядом. Посмотрев на лежащий на кровати халат, представила, как глупо буду выглядеть, если сейчас брошусь к нему и судорожно начну прикрываться. Успокаиваясь, глубоко вздохнула и натянула на лицо улыбку, стараясь не показать, как меня смущает тот факт, что стою перед мужем в нижнем белье. В весьма развратном нижнем белье…
– Что-то хотели, ваше величество? – поинтересовалась как можно ровней, нервно сжимая щётку для волос.
Фредерик скользнул взглядом по моим ногам, задержался на открытом участке кожи над резинкой чулок, пропутешествовал выше, сделал остановку на груди и, наконец, добравшись до моего лица, пробормотал:
– Ты и представить не можешь, сколько всего я бы хотел.
– Знаете, для бесчувственного бревна вы очень активны. Боюсь, если так и дальше будет продолжаться, на моём теле живого места от засосов не останется!
Как же тяжело оставаться невозмутимой под таким пристальным вниманием чёрных глаз. Почему этот мужчина на меня так действует? Сердце заходится в бешеном ритме, от бурлящей в венах крови закладывает уши, а кожу облизывают языки пламени, и это Фред ко мне даже не прикасался! Что же будет, если вместо взгляда по моему телу начнут путешествовать его сильные, немного шершавые ладони? На секунду это представив, едва не застонала и сильнее стиснула колени в попытке притушить пожар между ног.
– Мне сообщили, что ты успела пообщаться с графиней, но я и не подозревал, что она поделилась с тобой такими интимными подробностями, – хмыкнул муж недовольно.
Так, о чём это он? Ах, да! Лаура! В голове сразу прояснилось, пусть не совсем, но я перестала чувствовать себя тающим на солнце шоколадом.
– Мне показалась, она расстроилась из-за того, что её вы засосами не баловали. Предлагаю вам сходить и исправить это упущение! – ответила я с вызовом.
– Ну что ты, милая, я их для тебя берёг!
– Зачем вы пришли? – разозлилась я окончательно.
Оттолкнувшись от своей опоры, он направился в мою сторону, вынуждая меня пятиться, пока не упёрлась спиной в стену. Подойдя почти вплотную и поставив руки по бокам от моей головы, он склонился и буквально в нескольких миллиметрах от моих дрожащих губ прошептал:
– Пожелать спокойной ночи своей дикарочке...
Моё сердце совсем не билось, и, пока ждала сладкого и желанного поцелуя, я могла лишь широко раскрытыми глазами смотреть на чётко очерченные губы.
24
24
ГАРИМА.
Фред не торопился, изучая моё лицо внимательным взглядом. Не выдержав, я прикрыла веки и, ощутив на щеке горячее дыхание, замерла. Почти невесомым прикосновением подхватив мою нижнюю губу поцелуем, муж прошептал:
– Сладких снов, Гарима.
Кожу тут же обдало прохладой. Резко распахнув глаза, я ошеломлённо уставилась на удаляющуюся спину. Нет, ну ведь гад же?! Состроив выражение лица «не больно-то и хотелось», я невозмутимо произнесла:
– Спокойной ночи, император!
Затормозив уже в дверях, он обернулся и, весело улыбнувшись, сообщил:
– Надеюсь, сладкими сны будут исключительно из-за моего присутствия в них!
– Не надо пугать меня кошмарами, – протянула ехидно, вызвав его заливистый хохот.
Оставшись одна, я посмотрела на часы и, отметив, что они показывают лишь начало одиннадцатого, тяжело вздохнула, забираясь под одеяло. Повернувшись на бок и подоткнув кулаком подушку, устремила взгляд в незашторенное окно и, любуясь звёздами, задумалась. То, что Фред приходил, даже радует: можно больше не переживать, до утра он в моей комнате точно не появится. Как бы теперь не заснуть, проспавший грабитель – это уж совсем плачевно, и без того шпион из меня не получился. Я уже сейчас осознаю: что бы я ни услышала, что бы ни узнала во дворце Татисфила, Ривазу не расскажу. Мерзко это – предавать людей, отнёсшихся ко мне с таким теплом. Это я не только о муже, но и о Калибе. Из-за воровства-то сердце не на месте, но тут у меня нет выхода. Какими бы ни были мои отношения с отцом, смерти ему я не желаю и должна помочь.
Беспокойно проворочавшись до половины первого, осторожно поднялась и пошла одеваться. Обнаружив так и не разобранную Мотильдой сумку, недовольно нахмурилась. Вот спрашивается, чем она весь вечер занималась, если не нашла времени четыре тряпки почистить и развесить?