– Да, моя дикарочка, вот так, – прошептал он мне в самое ухо. – Только ещё кое-что...
Муж отстранился, и почти сразу подхватил мою руку, вкладывая в ладонь... Божечки, это что, член?! Мои прикрытые от удовольствия глаза широко распахнулись, встречаясь с горящим взглядом. Фред провёл моей рукой по подрагивающему стволу, показывая, как надо его ласкать. Немного растерявшись, я приняла его игру, скользя по бархатистой коже и сжимая каменную твердь под ней. Удостоверившись, что я поняла, что от меня требуется, супруг, приспустив мои трусики, снова вернул всё внимание моей разгорячённой плоти. Он то массировал пульсирующую горошину, то поглаживал нежные лепестки, растирая по ним выступившую влагу… то, очертив вход в самое сокровенное, нырял вглубь, совсем чуть-чуть, чтобы подарить удовольствие, но не навредить. Выдыхая сладостные стоны и извиваясь, я уже неосознанно ласкала его член.
Мышцы живота стянулись в вибрирующий узел. На мгновение замерев и зажмурившись до искр перед сомкнутыми веками, я сорвалась в пропасть необузданного экстаза. Окропившие кожу обжигающие капли заставили вздрогнуть и распахнуть ресницы, встречаясь глазами с Фредом, стоящим на коленях между моих разведённых ног.
Посмотрев на собственное тело, я вспыхнула, с трудом поборов желание прижать ладони к лицу. Вид белёсого семени, разлившегося по животу и груди, показался настолько развратным и порочным, что я едва не застонала.
Подцепив перламутровую капельку с моего соска, супруг растёр её пальцами и с какой-то шальной, мальчишеской улыбкой сообщил:
– И без единого поцелуя!
Как же сейчас хочется запустить в него подушкой, кто бы только знал! Но сделать этого муж мне не позволил, поднявшись и скрывшись за дверью ванной комнаты. Правда, вернулся он быстро и, присев на край кровати, прошёлся по мне влажным полотенцем, смывая собственную сперму. Боже, сперму! Прибейте меня кто-нибудь, чтобы я не мучилась!
Бросив ставшую ненужной сырую тряпку на пол, Фред лёг рядом и привлёк меня к своей груди.
– Надеюсь, теперь поцеловать можно? – не дожидаясь ответа, он чмокнул меня в макушку. – Только не замыкайся, розочка, то что произошло – это нормально и восхитительно, не порти всё угрызениями совести и никому не нужным смущением.
– Я больше никогда тебе в глаза посмотреть не смогу, – ответила тихо, прячась в крепких объятиях.
– Глупости, это только начало, представь, что будет, когда мы к поцелуям перейдём… завтра!
Зависнув от такой наглости, я забыла о стыде напрочь! Вскинув голову, встретилась со смеющимся взглядом и, прищурившись, зашипела:
– А не слишком ли вы размечтались, император? Насколько я помню, ваша любовница всё ещё не покинула дворец, так что вы не имеете права претендовать на мою благосклонность!
Рассмеявшись, он притиснул меня сильнее и поведал:
– Во-первых, Лауру Калиб лично выпроводил за ворота – тут я чист! А во-вторых, ещё раз обратишься ко мне на «вы», и я решу, что ты не желаешь ждать до завтра и мы перейдём к поцелуям прямо сейчас!
И как с ним разговаривать? Сама не знаю, улыбаться мне или злиться? То, что блондинку он всё же выставил – не может не радовать, но его наглость переходит все границы!
27
27
ФРЕДЕРИК.
Глядя на то, как девчонка борется с собой, не зная как реагировать на мои слова, я едва сдерживал смех. Мне безумно нравится её дикость, которую она пытается задушить навязанными обществом правилами. Да, пусть за дверьми наших апартаментов она императрица и вынуждена будет вести себя соответственно этикету и, что бы ни случилось, «держать лицо», но здесь, наедине, я хотел бы видеть настоящую Гариму. Со всей её страстью и упрямым характером. И сейчас терпеливо ждал: справится она со своим норовом или всё же сорвётся?
– И всё-таки для бесчувственного бревна, не способного на страсть, ты слишком активен, – не разочаровала супруга, переходя на «ты» и обрывая мои надежды на продолжение волшебной ночи.
Вот, чёрт! Повыщипывать этой курице Лауре её пёрышки, что ли? Кто её просил делиться такими подробностями с девчонкой? Что ответить? Хрен я признаюсь, что от этой дикарочки у меня крышу сносит. Соглашусь, раньше секс мало меня интересовал, так, выпустить пар, не более! И прелюдиям я не слишком уделял внимание, может, только в начале отношений. И то, что сейчас чувствую себя подростком в пубертатном периоде, для самого странно... и безумно заводит! Почему-то вид этого хрупкого тела кипятит кровь и сводит с ума! Гариму я хочу ласкать, слушать её безудержные стоны, любуясь тем, как она извивается, кусает губы, оставляя обескровленные следы...