И могла бы позволить себе роскошный отдых не только по акции.
— Мам, я схожу с Джонни на детскую площадку?
Хейли застонала и приподнялась на локтях.
— За что мне все это?.. — Миссис Свон сдвинула на кончик носа солнцезащитные очки и сердито посмотрела на сына. — Никакого Джонни нет. Если хочешь на площадку, просто скажи, и мы туда сходим.
Сын насупился.
— Но Джонни здесь! Вот он стоит.
Хейли проследила за его пальцем. Там, с края бассейна, только что спрыгнули в воду две девочки-подростка. Других детей рядом не оказалось.
— Послушай, — мать взяла Кайла за плечи, — Джонни, как и Софи — всего лишь плод твоего воображения. На самом деле их обоих не существует. Помнишь, что говорила мисс Паркер? Тебе стало одиноко, и ты придумал себе подругу. Это случилось и здесь. Подружись с другими детьми, и Джонни исчезнет.
— Он не исчезнет! — Сын вырвался и побежал туда, куда только что указывал. Проклиная все на свете, Хейли отправилась за ним.
.
Утром Мэдди пыталась сбежать.
Это началось вчера вечером. Мамы никогда не были заядлыми алкоголичками, но не могли пройти мимо бесплатной выпивки. А здесь, в «Кассиопее» бесплатно абсолютно все. Якобы, любые развлечения, питание и напитки входят в стоимость путевки. Если точнее — в триста баксов, которые семья Джордан за нее отдала. Мэдди не разбиралась в спиртном, но подозревала, что каждая бутылка в местном баре стоила дороже. А мамаши вчера выпили больше, чем по одной. В итоге, вернувшись в коттедж, устроили любовные игры прямо на глазах у дочери. Той пришлось закрыться в комнате, чтобы не видеть этой мерзости.
Наутро Мэдисон приняла решение убраться из «Кассиопеи». Хватит с нее пьянок, лесбийских ласк и странных мальчиков, твердящих о проклятии. Она уже достаточно взрослая, чтобы дойти до шоссе, поймать попутку и уехать к отцу. Пусть мама остается со своей Джози, а ей нужна нормальная семья.
Обе, полуголые, храпели там, где вчера отключились: мама на полу, Джози на диване. Рядом с биологической матерью валялась пустая бутылка из-под виски. В комнате воняло выпивкой и мочой. Поморщившись, Мэдди поправила на плечах рюкзак, в который собрала свои вещи, вытащила у матери из кошелька немного денег — их должно хватить на попутку и автобус, — и вышла из коттеджа. На свежем воздухе в голове мгновенно прояснилось, и девочка отправилась через рощу к забору. Через ворота ее вряд ли пропустят, но пару дней назад она нашла место, где можно легко взобраться на забор по дереву, а там дело за малым.
Достигнув места, Мэдисон сняла рюкзак и перебросила через каменную ограду. Он с глухим стуком шлепнулся на землю с обратной стороны. Подтянувшись, девочка забралась на ветку, потом на другую, и так, достаточно быстро, оказалась наверху. Перегнулась через забор. Вон ее рюкзак — лежит в траве. Спуститься с забора будет сложнее, чем взобраться на него, но она справится. Здесь не так уж высоко.
Перебросив обе ноги через край, Мэдди осторожно повернулась и легла животом поперек забора. Ноги повисли, и носки инстинктивно попытались найти точку опоры. Покрытие оказалось безупречно ровным, поэтому придется прыгать. Осторожно сползая, Мэдисон, наконец, повисла на руках и, побыв в таком положении около минуты, зажмурилась и расслабила пальцы.
В воздухе она пробыла не больше секунды. Очень скоро ноги почувствовали землю, но девочка не удержалась и упала попой на рюкзак. К счастью, он оказался мягким, и она ничего себе не повредила.
Самое трудное позади. Теперь осталось дойти по дороге до шоссе, поймать машину и — прощай, «Кассиопея».
Прощайте, матери.
Мэдисон шла около часа. Стояло раннее утро, но солнце припекало так, что пришлось выпить всю воду, что она взяла в дорогу. Надо было запастись хотя бы двумя или тремя бутылками. Засунув пустую тару в рюкзак, девочка огляделась. Почему кажется, что она ходит кругами? Она ведь совсем недавно проходила мимо этого дерева! И этого тоже. И вон того...