— Он не лгал, и он не призрак, — уверенно ответила дочь. — Джонни все время пытался нас предупредить, но мы не верили детям, которые его видели.
— Вот! — Стефани взметнула вверх указательный палец. — Почему его видели только дети? Если бы он действительно хотел предостеречь, то показался бы на глаза и взрослым. Как вчера тебе.
— Но ты ведь его все равно не увидела! — Джесс резко повернулась к матери. — Повторяю: он не призрак, а медиум. Чтобы показаться хоть кому-то, ему требуется много сил.
— С каких пор ты так хорошо осведомлена о способностях медиумов? — Стефани приняла оборонительную позу, сложив руки на груди.
— Да с рождения, мам! — психанула дочь. — У меня всегда была хорошая интуиция, в детстве я видела духи умерших и говорила с ними, мне снятся вещие сны. Но вам с папой всегда было на это плевать! Вы были заняты своими проблемами и ссорами! После развода отец хоть немного внимания стал уделять нам с Бобби, а ты по-прежнему ничего не видела и не слышала. Помнишь, у Бобби четыре года назад была воображаемая подруга? Так вот, она не воображаемая. Я тоже ее видела: это девочка из дома в конце улицы, которая утонула в бассейне. Они с Бобби дружили, помнишь? После смерти она некоторое время приходила к нему, и они играли в его комнате. А ты списала это на его воображение! Ты не знаешь нас и наполовину, мама!
У Джессики началась истерика. Под крики обитателей номера на первом этаже она сползла по стене на пол и расплакалась. На самом деле Джесс не хотела обижать мать. События в «Кассиопее» дали ей понять, что семья важнее всего, и держать зло на семью — не лучшее решение проблем. Но эти же самые события сломали барьер, за которым девушка прятала накопленные за годы обиды и разочарования, и настал миг, когда они вырвались на волю.
Похоже, мать это поняла.
Сев рядом с дочерью, Стефани обняла ее и тоже заплакала. Только сейчас осознала, что личные проблемы всегда были для нее важнее мужа и детей. Она не видела и не слышала их, считая, что только ей может быть больно; только ее никто не понимает. А в это время дети росли, сталкивались с неприятностями, но не имели возможности выплакаться в материнское плечо. Стефани сама не заметила, как Джессика от нее отдалилась. И как от нее начал отдаляться Бобби.
.
Через несколько минут крики внизу стихли. Небо посветлело, горизонт окрасился в ярко-оранжевый цвет. Скоро взойдет солнце.
Дверь номера на первом этаже скрипнула. Стефани и Джесс, которые уже не плакали, а просто сидели, обнявшись, быстро встали и выглянули в окно, не отодвигая занавеску. По дорожке быстрым уверенным шагом уходил... Мигель.
У Джессики перехватило дыхание. Она ведь своими глазами видела, как призрак мисс Ридли свернул ему шею! Ей не могло это померещиться. И Мигель не был одним из чудовищ, надевающих на себя чужую кожу. Он был человеком, пусть и спятившим.
Как он выжил?
И он ли это?
— Это ведь... Мигель? — пораженно пробормотала Стефани. — Но ты говорила...
— ...что он умер, — подтвердила дочь. — И он умер.
— Тогда кто это?
— Не знаю.
Внезапно парень остановился и повернулся. Даже издалека стало понятно, что он смотрит в упор на окно второго этажа и ухмыляется. Стефани и Джессика мгновенно вернулись на пол и прижались спинами к стене.
— Черт! — Сердце Джесс заколотилось, как бешеное. — Он нас видел?
Мать пожала плечами.
— Не знаю.
Они просидели так несколько минут — испуганные, не решаясь пошевелиться, — но никто не пришел. Не было слышно шагов на лестнице, стука в дверь. Только тишина. Когда Джессика, набравшись смелости, приподнялась и выглянула в окно, снаружи никого не оказалось. Он ушел.
— Как думаешь, женщина еще там? — тихо спросила Стефани.
— Какая женщина? — не поняла Джесс.
— Которая кричала.
И правда — они видели только Мигеля. Но там, внизу, с ним находилась женщина, и она могла быть еще жива.
— Надо проверить, — сказала Джесс.
Стефани, хоть и тряслась от страха, не стала возражать. Возможно, кому-то нужна помощь, и сейчас они с дочерью единственные, кто мог ее оказать.