Дэвиду совсем не хотелось сидеть до утра среди руин. Но если он откажется, завтра над ним будет смеяться весь колледж. В «БетаГамму» не принимают кого попало, но еще хуже, если ты окажешься в числе проваливших тест. Тогда можно считать себя стопроцентным неудачником. Дэвид и так не красавец, а после позора ни одна девчонка с ним даже не поздоровается. Зато являясь членом «БетаГаммы», можно рассчитывать на внимание противоположного пола. Даже если сам ты толстый и неказистый.
— Ладно, — вздохнул паренек. — Я все равно не верю в привидений.
.
Друзья ушли, как только стемнело. Из вещей у Дэвида были только пара бутербродов, банка колы, плед и фонарик. Расположившись у фонтана, парень достал ужин. Его немного успокоила мысль, что остальные наверняка спрятались поблизости. Иначе откуда бы им знать назавтра, просидел он тут до утра или слинял сразу после их ухода?
Из почти полностью разрушенного здания в конце площадки донеслись шорохи. Дэвид замер, едва не подавившись бутербродом.
— Перестань, — шепотом одернул он себя. — Это просто собаки.
Дэвид никогда не боялся собак. Ему всегда удавалось найти к ним подход. Облегченно вздохнув, он вернулся к трапезе.
Звук повторился. Паренек вскочил и наспех вытер рот рукавом. До полуночи еще много времени, но жуть уже началась.
Зачем он только согласился? Конечно, затем, чтобы стать популярным. Парней из братства уважали в колледже. Им доставалось самое лучшее. Хорошо, если он станет одним из них. Ради этого надо всего лишь провести ночь на развалинах «Кассиопеи». В любом случае, страшилки о курорте — обыкновенные городские легенды. Никто не подтвердил их подлинность.
Шорохи повторились. На этот раз стали громче. Любопытство поддернуло Дэвида посмотреть, кто же там копошится. Он почти не сомневался, что встретит среди кучи мусора бродячего пса. Вообще-то именно на такой результат парень и надеялся. С собакой уже не так страшно. Хоть какая-то живая душа.
Включив фонарик, Дэвид осторожно подошел к руинам здания, в прошлом бывшего высоким.
— Эй! — негромко позвал он. — Здесь кто-нибудь есть?
Никто не ответил. Шорохи стихли, но вскоре возобновились.
— Да ну вас к черту! — Дэвид шарахнулся назад от внезапного приступа страха и резко повернулся. Луч фонарика уперся в грудь женщине, и парень отпрянул. — Мисс, как вы...
— Заблудился? — Только сейчас Дэвид заметил, что на ней необычный для подобных мест наряд: красное платье с откровенным декольте. К тому же такие сейчас уже не шьют.
Дрожащей рукой Дэвид поднял фонарик и в следующий миг заорал от ужаса — на него смотрело уродливое лицо, испещренное дырами, из которых выглядывали черви.
— Твою мать! — заверещал парень, бросил фонарик и пулей помчался прочь. Вслед донесся жуткий смех.
— Мисс Ридли, перестаньте пугать детей, — прозвучал притворно-укорительный голос, и с лица призрака мгновенно исчезли черви и следы разложения.
— Не люблю, когда они здесь рыскают, — проворчала она, направляясь к собеседницам.
Светловолосые женщины — мать и дочь — смотрели на нее с улыбкой.
— Выпьем чаю? — предложила мать.
Альма Ридли согласилась.
.
Этот мир создали они сами. Души, оставшиеся в «Кассиопее» на века. Души, отказавшиеся продолжить земной путь в новом теле. Здесь нет места злу, жестокости и жажде мести. Здесь царит вечное лето, вечный покой.
Временами Стефани и Джессика проводили долгие часы в зоне для купания, вспоминая о случившемся. Но это к лучшему. Все, что происходит — к лучшему.
Они обрели новую семью. Мисс Ридли оказалась интересным собеседником, Джаред и Хейли Свон нередко устраивали веселые мероприятия, Роберто Эстебан по утрам приглашал друзей на чашечку крепкого чая, а Эшли приглядывала за детьми.
Консуэла Маркес временами тосковала по сестрам и постоянно скорбела о несчастной душе Паолы. Девушка не переставала надеяться, что той удастся когда-нибудь очиститься и обрести покой. Все получают право на искупление.