– Лучше выкинь это из головы, – посоветовал Римо. – У меня дела. Я скоро вернусь.
В конце лета Нэгз-Хед, Южная Каролина, мало чем отличался от раскаленной духовки. Окна проезжавших машин были наглухо закрыты, пассажиры спасались от жары с помощью кондиционеров. Прохожие, оказавшиеся на улице в этот душный, влажный день, плелись так, словно у них на ногах были пудовые гири.
Римо шел быстрой походкой. Он был чуть ниже шести футов ростом, довольно худой. В глаза бросались только широкие запястья. У него были заостренные черты лица и высокие скулы, которые оттеняли темные пронзительные глаза – по признанию некоторых женщин, от его взгляда у них сводило живот.
– Послушай, неужели ты не потеешь? – спросил его официант в закусочной, где Римо хотел разменять деньги.
– Только когда жарко.
– На улице сто пять градусов по Фаренгейту, – не унимался официант.
– В таком случае извините, забыл вовремя вспотеть, – ответил Римо. Вообще-то он знал, что потоотделение – это один из способов охладить перегревшееся тело, причем не самый эффективный. А самым эффективным было правильное дыхание, вот только люди не умеют правильно дышать и начинают следить за дыханием только тогда, когда замечают какие-то сбои в дыхательной системе. Правильное дыхание определяет ритм жизни и силу.
– Забавно, но я сроду не видел человека, который бы не потел в такую жару. Даже негра, – продолжал официант. – Как тебе это удается?
Римо пожал плечами.
– Боюсь, ты все равно не поймешь.
– Думаешь, я идиот? Ты, мол, такой крутой парень, заявился сюда и считаешь всех идиотами?!
– Я так не думал, пока ты не открыл рот.
С этими словами Римо отправился к телефонной будке. Сложив перед собой мелочь, он набрал кодовый номер, существовавший на случай чрезвычайных обстоятельств. Номер был доступен, но не очень надежен в точки зрения секретности. Хотя, по крайней мере, по нему всегда можно было оставить информацию для настоящего Харольда В. Смита и попросить его перезвонить.
– Извините, – услышал он в трубке отдаленный голос магнитофонной записи, этот номер не работает. Если вам требуется помощь, просим вас подождать – через минуту вам ответит телефонистка.
Римо повесил трубку, снова набрал номер и вновь услышал тот же текст. Но на этот раз он решил подождать. Телефонистка говорила бесцветным голосом, лишенным какого бы то ни было акцента – ни гортанных согласных северо-востока, ни приторной сладости юга, ни гнусавого выговора Среднего Запада. Калифорния, решил Римо. Кодовый номер зарегистрирован в Калифорнии.
– Я могу вам чем-то помочь?
– Да, – ответил Римо и назвал номер, который пытался набрать.
– Где вы находитесь? – поинтересовалась телефонистка.
– Чилликот, штат Огайо, – соврал Римо. – Почему этот номер не работает?
– Потому что, насколько нам известно, он никогда не работал. А вы вовсе не в Чилликоте.
– Спасибо, – произнес Римо.
– Но мы все же располагаем кое-какой информацией по этому номеру, – и телефонистка продиктовала ему еще один телефон.
Это было очень странно, поскольку, если бы это действительно исходило от Смита, он никогда бы не стал оставлять альтернативный номер. И тут Римо понял, что телефонистка разговаривала с ним вовсе не для того, чтобы дать ему информацию, а чтобы выяснить, где он находится. Он повесил трубку.
И тут к тротуару подъехала серо-белая полицейская машина с красной мигалкой, и в закусочную с грохотом ворвались два громадных полисмена, держа руки на кобуре. Официант пригнулся. Римо вышел из будки.
– Это вы только что звонили из будки? – спросил первый полисмен.
Второй встал так, чтобы на Римо были направлены сразу два пистолета.
– Нет, – ответил Римо.
– Кто же тогда был в будке?
– Откуда мне знать?
– Это он, – раздался из-за прилавка голос официанта. – Джетро, он нездешний. Лучше присмотрите за ним. Он не потеет.
– Я хочу побеседовать с тобой, – снова обратился к Римо полисмен.
– Кажется, именно этим вы и занимаетесь, – сказал Римо.
– В управлении, – уточнил полисмен.
– Я арестован или как?
– Просто приглашаешься для беседы. С тобой хотят поговорить.
– Этот парень не потеет, – повторил официант, вылезая из-за прилавка.
– Заткнись, Люк, – бросил полисмен.
– Я очень даже потею, – перебил Римо. – Это клевета.