Дайд немного помолчал, потом на его лице снова появилась проказливая улыбка. Он наклонился и носом пощекотал ее ухо.
– А разве кто-то что-нибудь говорит о том, чтобы жениться? – прошептал он. – Когда еще наступит завтра, а ночь уже здесь и сейчас.
Изабо рассмеялась и шутливо оттолкнула его.
– Да, но если я хочу быть колдуньей, то не могу отвлекаться на нужды тела, по крайней мере, сейчас. Может быть, когда-нибудь потом, когда я получу свой посох и кольца колдуньи…
Дайд поцеловал ее за ушком, потом в щеку.
– Значит, у твоего тела есть нужды, не так ли? Я не могу позволить, чтобы эти нужды остались неудовлетворенными. Неужели я бы отказал в стаканчике человеку, умирающему от жажды? – Он снова поцеловал ее в щеку, потом в губы, но внезапно отскочил, вскрикнув от боли. – Твоя ужасная птица только что клюнула меня! – закричал он.
Изабо расхохоталась.
– Буба! – воскликнула она. – Противная птица!
Дайд сердито взглянул на маленькую сову, потирая руку. Потом осторожно сел обратно, сказав:
– Почему бы тебе не велеть ей полетать и поохотиться на каких-нибудь пауков?
Изабо ласково улыбнулась ему.
– Нет, думаю, что Буба понадобится мне здесь, чтобы защитить меня, – отозвалась она. – Мою честь, если не мое здоровье. Нет, Дайд, я говорила вполне серьезно. Все равно я прилетела совсем ненадолго. Я должна вернуться в Проклятые Башни с мамой и дайаденом . Я нужна им там, и мне предстоит еще очень многому научиться у Зажигающей Пламя и Матери Мудрости. Я хочу пройти инициацию и получить имя и шрамы. Королева драконов сказала, что я должна узнать свое прошлое, если хочу узнать будущее. Я слишком хорошо к тебе отношусь, чтобы просто развлекаться с тобой в парке…
Дайд рассмеялся, хотя и невесело.
– Это вежливый отказ, если я хоть что-то в этом понимаю, – сказал он. – Ты точно уверена, что не хочешь, чтобы я принес тебе вина? Эх, если бы сейчас был Хогманай, я мог бы снова попробовать с Горячей Пинтой!
Изабо сочувственно улыбнулась и встала, отряхивая юбку от листьев.
– Иди, поиграй на празднике, Дайд, – сказала она. – У меня всего несколько часов, и мне хотелось бы немного побыть с Мегэн. Я очень давно ее не видела, а она выглядит такой старой и усталой.
Дайд вскочил на ноги и ударил по струнам своей гитары.
– Моя любовь меня не любит, она меня не любит, нет, – запел он, кланяясь ей и насмешливо блестя глазами. – Такой неприступной второй не найдете, хоть обойдите целый свет.
Он смешался с толпой, продолжая петь, и Изабо подняла маленькую сову, потершись подбородком о ее бархатные перышки.
– Пойдем, Буба, – сказала она. – Я хочу познакомить тебя с Мегэн, которая была моей приемной матерью, как я для тебя.
Сова тихонько ухнула в ответ. Мудрая старая матушка ждет , сказала она.
Лиланте стояла в темноте под деревьями и смотрела, как Дайд целует Изабо, и ее сердце сжималось от странной тупой боли. Потом она медленно развернулась и пошла прочь.
На лужайке перед дворцом танцоры водили хороводы один внутри другого, а длинные цепочки пляшущих мужчин и женщин вились под увешанными фонарями деревьями. Лиланте взяла чашу подогретого вина со специями и потягивала его, завистливо глядя на них и притопывая ногой.
– Ты не танцуешь, Лиланте? – Ниалл подошел к ней сзади. Медведица приковыляла следом за ним.
– Никто не хочет танцевать с древяницей – все боятся споткнуться о мои ноги, – сказала она с улыбкой, приподняв юбку, чтобы он мог видеть ее широкие узловатые корни.
– Но я ведь видел, как ты танцевала, – воскликнул он. – Ты замечательно танцуешь!
Она благодарно улыбнулась, но заметила:
– Это в сравнении с древяниками. Рядом с ними кто угодно покажется замечательным танцором, не то что полудревяница.
– Или по сравнению со мной, – сказал он удрученно. – Никто не хочет танцевать со мной, потому что все боятся, что я наступлю им на ногу и сломаю ее!
Лиланте рассмеялась.
– Наверное, они больше опасаются, что Урса начнет ревновать. Держу пари, что если бы ты отослал ее спать и дал немного меду, у тебя отбою не было бы от девушек, желающих с тобой потанцевать, ведь ты же такой герой!
Он улыбнулся и сказал неловко:
– Я бы лучше еще разок потанцевал с тобой.
– Да? – воскликнула Лиланте. – Я с удовольствием потанцевала бы. Ты правда этого хочешь?
Он поклонился.
– Миледи, вы окажете мне честь танцевать с вами этот танец?
– Благодарю вас, сэр. – Лиланте положила свои тонкие пальчики-прутики на его огромную сильную ладонь, и тут же слегка ахнула, когда он своими ручищами схватил ее за талию, подняв в воздух и закружив.
– Вот видишь, не обязательно даже, чтобы твои ноги касались земли, – сказал он. – Так я точно их не сломаю.
– Мои ноги не так-то легко сломать, – ответила Лиланте, когда ей удалось отдышаться. – Боюсь, что они крепкие, как дерево.
Он снова закружил ее, уведя от толпы, и над их головами сомкнулись деревья.
– А твое сердце? – спросил он очень хрипло.
– Сердце?
– Его легко разбить?
Она вспыхнула и не могла придумать, что ответить.
– Не знаю, – сказала она в конце концов. – Его никто еще не разбивал, но я не думаю, что оно черствое.
Он очень тихо проговорил:
– Я видел, как ты смотрела на своего друга-циркача. Кажется, он очень увлечен той красавицей с рыжими волосами, которая похожа на Банри. Это… это тебя расстраивает?
Они продолжили танцевать в молчании. Потом она тряхнула своими зелеными волосами.
– Нет. Я всегда знала, что Дайд не про меня. Мы очень разные. Он любит толпу, праздники и шумные трактиры. А мой дом – лес.
– И мой тоже, – сказал Ниалл тихо. Лиланте подняла глаза, пытаясь разглядеть его лицо, но под деревьями было очень темно. И в этот миг он ошеломил ее, крепко поцеловав в губы.
Когда он наконец отпустил ее, Лиланте стояла совсем неподвижно, прижавшись к его плечу. В кольце его огромных рук ей было очень надежно. Она ничего не говорила, онемевшая и дрожащая.
– Помнишь, ты как-то раз спросила меня, что я буду делать, когда война закончится? – спросил Ниалл. Она кивнула. – Ты бы согласилась на такое? Маленький домик где-нибудь в лесу, с садиком и пчелиными ульями, и пруд, чтобы ты могла купаться, и сладкая земля, где ты могла бы пускать корни? Ты нужна мне, Лиланте. Я мечтаю, чтобы ты была со мной в этом домике. Думаешь, тебе бы это понравилось?
Лиланте снова кивнула и склонила голову на его широкое плечо.
– Да, – прошептала она. – Очень понравилось бы.
Изабо нашла свою опекуншу у Пруда Двух Лун в центре лабиринта. Было очень тихо, звезды густо усеивали темное небо, точно ромашки на лугу. Она подошла и села рядом, уткнувшись головой в колени колдуньи. Мегэн отбросила назад непокорные кудри, упавшие на лицо девушки.
– Ты многому научилась за время своего отсутствия.
– Да.
– Ты сбросила все покровы, закрывавшие твой третий глаз, и теперь видишь ясно.
– Да.
– Твой путь был очень тернистым, девочка.
Изабо кивнула.
– Да уж, это точно.
– Расскажешь?
Держа в ладонях маленькую сову, Изабо рассказала Мегэн обо всем, что делала и чему научилась. С Мегэн не было никакой нужды смягчать или приукрашивать правду. Время от времени старая колдунья задавала вопрос или вскрикивала, иногда от ужаса, иногда от недовольства. Один раз она заметила:
– Ох, ты всегда была такой импульсивной! Пора бы тебе уже немного образумиться!
Изабо закончила тем, как они сняли проклятие с Лахлана и как Майя с Бронвин покинули секретную долину.
– Я следила за ними при помощи магического пруда. Они благополучно добрались до моря. Я видела, как они плыли по волнам. – Слезы душили ее, но она продолжила сдавленным голосом: – Но после этого я не смогла их увидеть. Я не знаю, куда они отправились.
– Море искажает дальновидение, – сказала Мегэн. – Как и горы. Ты и так смогла разглядеть их на расстоянии, очень большом даже для магического пруда.