— Севрин, мне нужно, чтобы ты разрушил заклинание для меня.
Вопль его проклятого коллекционного попугая почти заглушил его ответ.
— Трахни меня смерть. Это ты Aлия Адад?
— Ты знаешь кто это. Я тебе хорошо заплачу.
— Что за заклинание?
— Кровная связь.
— Разбить союз супругов, предназначенных друг другу судьбой? Вы не сможете этого сделать, по крайней мере, не после того, как произошел обмен кровью. Это то, о чем мы здесь говорим?
Она сказала ему, что так оно и было, он изрыгал долго и громко.
— Верховный амулет. Ты связалась с космическими силами, химическими адаптациями и мерзким темным дерьмом, о котором я и половины не знаю. И не знаю ни одного, кто знал бы.
— Это важно. Я заплачу что угодно, только попытайся. Что ты хочешь, Севрин? Только попытайся. Я сделала бы … что-угодно. — Она глубоко вздохнула, зная, сколько лет он хотел ее, и как решительно она его не хотела, и отвергала, придав словам некий намек и принуждение, она произнесла. — Знаешь, я бы была тебе очень признательна.
Ее принуждение прорвалось сквозь его прочную защиту.
— Заманчиво, но нечего нельзя сделать. Не пытайся парить себе мозги, дорогая. Никто не связывается с кровными связями.
— Должен же быть кто-то готовый попробовать. Скажи мне. Меня не волнует, кто они.
— Нет ни одного. Поверь мне. Но приятно знать, что ты вспомнила обо мне. В следующий раз, когда будешь на Бали, мы должны встретиться, по старой памяти…
Алия бросил телефон через комнату.
— Чертов мерзавец.
Она только что опустила себя ниже плинтуса. Севрин был самым недобросовестным, беззаботным колдуном в мире. Если он не был достаточно сумасшедшим, чтобы попробовать заклинание, она не знала того, кто был бы. В любом случае, они знали одних и тех же людей. Если он говорит, что никто в мире не станет пытаться, то она должна поверить ему. Если бы у нее были годы, она бы могла рыскать по миру, в поисках разрушительного заклинания, но у нее не было лет. У нее были дни. Даже часы.
Доминик возник в дверном проеме.
— Какие еще указания?
— Я должна с ним бороться.
Слова просто выскочили из ее рта. Один из них может избежать этого проклятия и вернуться к их нормальной жизни. Они были обречены на борьбу, с того самого момента, как он вошел в ее офис. И если бы они боролись прямо тогда, до того, как Михаил стал слабее, борьба была бы практически честной.
— Со всем уважением, госпожа, я надеюсь вы не станете этого делать.
— Тогда ты выходи за него замуж.
— Если бы я только мог.
Он шутил или не шутил.
— Никогда не говори мне, что ты без памяти влюбился в парня.
— Ваш ирландский акцент, отвратителен, госпожа. И да, думаю, что так оно и есть. Мне он нравится, сильно.
— Превосходно. — Алия закрыла лицо руками. — Он соблазнил тебя и мою кошку.
— Фостин появился в первую же ночь, не сегодня, в ночь после спасения. До того, как я встал. Он едва мог ходить, но восстанавливал Вашу систему безопасности. Он избавлялся от тел. Он все привел в порядок, не я. И Вы должны увидеть модификации, которыми он напичкал Вашу систему безопасности.
Она приподняла бровь при мысли о Михаила, настраивающем его систему безопасности, поднимая ее еще выше при мысли о Доминике, позволяющем ему это делать.
— Мы, конечно, проверим все его изменения. Но это не попытка загладить свою вину. Это просто ловкий ход.
— Да, он хороший сотрудник службы безопасности. Даже, отлично справляется с домашними делами. Я нанимаю полезных мужчин. Я не обязана выходить за них замуж
— Он заботится о Вас.
— Это — иллюзия, разве ты не видишь? У него нет другого выхода, кроме как хотеть меня. После тридцати лет с постоянно давящим на его мозг проклятием, он сделал бы что-угодно, чтобы завершить связь. Даже представил себя любящем ее.
— Но, кажется, Вы нашли выход из этой проблемы.
— Я не подчинюсь связи.
— Но в таком случае, как ты узнаешь, какой выбор сделал он?
Эта частица логики заставила ее разум помутиться. Ее живот урчал, делая ее злой.
— Мне все равно. Я знаю, чего хочу, а я хочу не быть женой проклятого Михаила Фостина!
Доминик сжал руки за спиной.
— Госпожа, Вы всегда прислушивались к моему мнению, и это больше, чем сделали бы другие принцы. Все что я скажу, и это будет последнее, что я скажу относительно этого вопроса, так это то, что будет позором для двух, самых перспективных принцев за поколения, поубивать друг друга, когда возможно есть альтернатива.